Славянская iсторiя представляется мировой науке неким закостенелым, вялотекущим процессом, возможно, потому у отечественных историков и возникло суждение, будто славяне, сидя по глухим лесам и рекам, не развивались поступательно, как иные народы. А находились в полудрёме, и если чему-то учились, то непременно заимствовали знания у продвинутого Средиземноморья или на худой случай, у норманнов. Иногда просыпаясь, эти варвары озирались, догоняли впереди идущих, меняли одежды из шкур на платяные обноски греков, брали у прочих соседей какие-то примитивные технологии, в том числе, общественного устройства, и снова впадали в анабиоз. Эдакие вечные аутсайдеры, плетущиеся в хвосте истории, потому де-мол, проспали долгий период «прогрессивного» рабовладения и из небытия сразу угодили в феодализм.
Как ещё объяснить, если по правилам игры, принятым с незапамятных времён, всякий народ должен, обязан пройти все стадии развития? Исключения тут не допускаются, потому что сразу рухнет выстроенная «теория эволюции», а она священна.
И так, наши Предки попали в феодализм и опять задремали на несколько столетий, дабы очнувшись увидеть, что земля вельми богата и обильна», да порядка в ней нет. Позвали из-за моря себе варяжских князей, окрестились, помолились новому богу и опять улеглись, чтобы проспать европейскую эпоху Возрождения. Только Пётр Великий едва добудился и прорубил окно – глядите, мол, как жить надо! Где Европа, а где мы?
Слава Богам, избушка у славян была, а то бы в какой стене стал рубить, коль жили бы в подземельях, аки чудь?
На эту удочку попались все классики, кто описывал историю государства Российского с древнейших времён. Я опускаю вопрос, зачем и в угоду кому, особенно в девятнадцатом веке, сыновья священников вдруг массово начал строчить подобные сочинения, причём, подражая друг другу – Ключевский Соловьёву, тот – симбирскому помещику Карамзину, и все вместе - очарованному великим реформатором, Татищеву, эдакому русскому Геродоту. Совокупив усилия, они достигли одной общей цели, и мы теперь судим о славянской, русской истории по их представлениям. «Сужденья черпаем из забытых газет…»… Все они, безусловно, пользовались архивами, существующими на то время, историческими письменными источниками, особенно Татищев, которому довелось жить и творить ещё до московского пожара 1812 года, в коем сгинуло много памятников старины, в том числе, и список «Слова…».
Но никто из них не рассматривал язык, как основной носитель исторической, Духовной, технологической информации и сведений о психологии, нравах той или иной эпохи. И описывая убогое, варварское существование славян, никто не задался вопросом, откуда у пращуров взялся богатейший словарь, вобравший в себя всю информацию о мире и мироздании? А ведь они в 18 – 19 веках были ближе к корням, к нравам и обычаям прошлого, чем мы сейчас, и областнические наречия выражались ярче, свежее, ибо Россия ещё не испытала великой урбанизации. Носители и хранители языка продолжали вести естественный образ жизни, согласованный с природой, бабушки помнили сказки и колыбельные, дедушки – сказания и притчи и в каждой деревне было по одной Арине Родионовне, которая вскормила Пушкина словом.
Ан, нет, тело, предание, отчленили от кровеносной системы и суть самой крови - слова, жизненно важные составляющие единого организма перестали питать друг друга. Вместо предания получилась история, наука о прошлом.
Слово и связанная с ним, мифология, устное творчество не умерли на этом операционном столе; пострадало наше сознание, настроенное на восприятие истории, изложенной подобным образом. Читать научные работы уже почти невозможно, одни ссылки друг на друга, одни компиляции, подпорки и ничего живого. Полное ощущение, будто ходишь по каменноугольной лаве с деревянной крепью, которая под напором земной толщи и времени трещит и медленно оседает.
Мы утратили ощущение объёмности древнего мира, то есть чувство времени и пространства своего прошлого. Исчезло бинокулярное зрение и выработалось циклопическое – это когда видишь одним глазом. Картинка всегда будет плоская, но самое главное, очень трудно или почти невозможно определить расстояние до объекта. Стрелять удобно, не надо прищуриваться, взирать на мир – нет…
Славянский Дар Речи корректировался сообразно со временем того или иного исторического периода и как видеорегистратор, запечатлел весь путь движения. Вслушайтесь в созвучие слов мера и время, и сразу поймёте, что это одно и то же, и второе получилось от перегласовки первого. Отсутствие чувства меры и чувства времени непременно ведёт к заблуждению в пространстве, поэтому в нас генетически заложены солнечные часы. Не ведая того, мы все время измеряем, отсчитываем время, чтобы не делали и в каком бы положении не находились. Вспомните своё состояние, когда вы отвлеклись на что-нибудь, случайно и крепко заснули, утратив счёт времени? Возникает если не паника, то чувство, близкое к нему – который час?!
Иногда, кажется, оно остановилось, иногда напротив, совершило невероятный скачок…
Первозданные, не запылённые слова, измеряющие время по солнцу - рано и пора, пожалуй, самые употребляемые в нынешней лексике. И ещё слово поздно (припоздниться), в котором явственно читается синоним слова – закат (солнца): здно, зднитья – угасание огня, света, дня. Дно и день так же однокоренные слова, возникшие от перегласовки, поскольку солнце погружается и потом поднимается со дна, и мы говорим – день встаёт. Бездна - буквально без дна, то есть, куда можно уйти безвозвратно: в представлении пращуров вселенная непременно имеет дно, как всякая река или море. У греков есть выражение об ушедшем времени – кануть в лету, где Лета – река в царстве мёртвых, вода которой лишает памяти о прошлой земной жизни.
Следующие «временные» слова утро и вечер. Если утро – у тра, ясно и без перевода, то его антоним претерпел изменения в своей структуре и высветляется лишь в форме вчера. И тут открывается весьма зрелищная и содержательная картина: отгорает день, наступает вечер и прошлое уходит в вечную тьму, в черноту. Какое точное представление о безвозвратности ушедшего! Вчерашний день уже никогда не загорится, вчерашний свет неповторим! Только понимая это, можно раскрыть слово вечность – то, что безвозвратно ушло в прошлое, покрылось мраком, чернотой, но мы живы верой, что наступит день (и век!) грядущий, ночная тьма непременно рассеется.
Запоёшь тут гимны солнцу! И будешь не коротать время дня, а проживать его осознанно, смакуя каждое неповторимое мгновение.
Какая мощная энергий извлекается из такого представления! Какие вдохновляющие стимулы включаются! И нам хотят ещё сказать, что народ, обладающий такой философией и соответствующей психологией, большую часть времени пребывал в небытии, в дрёме?
И тут мы подошли вплотную к понятию, которого в нашей современной жизни нет, но оно не осознанно существует само по себе – энергия времени. Мы все время говорим: время идёт, время не ждёт, время уходит, время движется, бежит, улетает, кончается. То есть, осознаем и понимаем, что оно находится в постоянном движении, а всякое движение имеет энергию, иначе абсолютный покой. И это вовсе не смена дня и ночи, не тиканье ходиков, не бег стрелок на циферблате; это вполне реальные, имеющие физические свойства, величины, которые можно выразить в «вольтах», «амперах», в мерах веса, объёма, единицах измерения скоростей и т. д. Иное дело, произвести замеры или определить хотя бы даже присутствие этой энергии не в состоянии – приборов пока нет. Однако чувствуем её, наверное, точно так же, как ток, бегущий по проводам, который невозможно увидеть глазами, представить бег электронов, однако пощупать и ощутить просто – схватитесь за оголённый провод. Причём, время может потреблять энергию для своего движения и одновременно вырабатывать её, но уже в ином виде, с иными параметрами. Это примерно как железнодорожный локомотив, который при разгоне берет напряжение из контактной сети, а при движении инерционным ходом начинает её вырабатывать с помощью генераторов, приводимых в действие от колёс состава. Но я не стану углубляться в суть теории происхождения и законов существования энергии времени, это область других уроков и задач. Наша задача через посредство Дара Речи выявить, установить знания наших пращуров о законах её существования или хотя бы отыскать следы, факты, когда они оперировали подобными категориями.
Движение, течение времени, как и железнодорожный состав, используя энергию прошлого, с помощью внутреннего «генератора» при инерционном ходе вырабатывает энергию будущего. И её на порядок меньше потребляемой.
Дар Речи сохранил и донёс до нас название энергии – ЧУ. Это один из редких слогокорней, который сам претендует на собственно слово и относится к существительному среднего рода, что говорит о принадлежности к миру прави. И это не абстрактная величина: в ветхие времена, вероятно, умели замерять напряжение, потенциал этой энергии и считали главным ресурсом, который следует добывать, чтобы время жизни народа не утратило своего поступательного движения. Не хлеб насущный, не тучные стада и табуны, и даже не золото и серебро являлось гарантом благоденствия, а некая неуловимая энергия будущего.
Но все по порядку. Сначала нам предстоит извлечь из языка информацию обо всем этом и осторожно, археологической кистью снять временные «культурные» наслоения. «Чу! Соловей где-то свищет…» - произнёс поэт строчку, которую помним со школьной скамьи. И нимало нас тем самым удивил, ибо мы не знали что такое – ЧУ, хотя оно было, в общем-то на слуху: моя набожная бабушка все время чуралась и говорила – чур-чур меня.
Помню, учитель объяснял, дескать, ЧУ - междометие, способ привлечь наше внимание, мол, остановись, стой, замри. И не убедил, поскольку на слуху роилось ещё десяток слов с ЧУ, где оно было далеко не междометием. Причём, набор этих слов относился к предметам и явлениям таинственным, которые не пощупать руками – чувство, чудо и одновременно – чума (болезнь), чумак (ломовой извозчик, перевозчик соли), та самая чудь белоглазая, чум (жилище), чурка (дрова), чуб (причёска), чучело (маникен). Что было делать: наше школьное отроческое сознание ещё не утратило младенческой пытливости и способности связывать несвязуемое. Неуправляемый логический аппарат жил сам по себе и мгновенно подвергал специфическому анализу все услышанное. Учитель ещё договорить не успел, а у меня в голове пролетело множество производных, объединённых этим странным ЧУ, у поэта означавшим скорее всего, остановись мгновение.
Самым говорящим из них и часто употребляемым было чудо, ибо о нем все твердили на разные лады – чудеса, чудак, чудило, чудно, причуды, отчудить, начудить, то есть, обозначение всего необычайного, выдающегося и даже смешного. В слове чудачить оно, чудо, практически сбрасывает с себя покров и явно указывает на то, что, ЧУ даётся. Его можно взять взаймы, как соли у соседа, но дающий отчего-то выглядит эдаким простаком, лохом и вызывает улыбку. Должно быть, раздавать просто так это, ЧУ, было не принято. Но в любом случае, если его дают, то оно должно иметь какие-то физические величины, форму, реальное воплощение, но всего этого нет! А в слове чуять – буквально, ять, брать, воспринимать ЧУ, только вот в каком виде, если запах, аромат тоже отсутствуют? Однако мы говорим, к примеру, я нюхом почуял неладное, то есть, слово указывает на некое предчувствие и уводит нас в область интуиции. Вместе с тем, в слове чувство читается, что, ЧУ может вставать, принимать столпообразную форму, пусть даже умозрительную, трансформироваться; чувства могут возникать, гореть, пылать, угасать, едва теплиться, холодеть, остывать, умирать и возрождаться.
Мы существуем, даже не подозревая, что, ЧУ, присутствует во всем, что испытывает, переживает человек буквально, от рождения до смерти! Мало того, само, ЧУ, способно гибнуть, что выказывает нам слово чума – смерть, ЧУ: знак М (мор, мрак, мара, мраз) в данном случае означает смерть, поэтому помешанного рассудком человека называют зачумлённым, чумным, очумевшим. И место ему не в обществе, а в чуме, вероятно, для чего и служило временное жилище из шкур и жердей – больница для чумных, изолятор. Загляните в современный чум северного жителя и сразу же без привычки очумеете. Хорошо дешифрируется слово чурка, если вспомнить привычку чураться. «Чур-чур меня!» пришло из глубины тысячелетий, проникло в христианство со смыслом «спаси, помилуй» или как призыв к ангелу-хранителю. Неведомый, загадочный чур и носил эти функции в древности, а сам скорее всего выстрагивался и вырезался из куска бревна и был домашним божком, позже получившим уничижительное название – чурка (буквально, Душа, Духъ Чура), идол, истукан. О том, кто же он такой, мы ещё поговорим на уроке, посвящённом слову Род и определим его место в домашнем пантеоне.
Новая идеология всегда стремиться сплясать на костях старой, да ещё и почураться при этом – вот такие вот у нас забавы. Чужой, чужбина так же несколько приспускают таинственную завесу над, ЧУ, выдают его связь с огнём: жба – жаровня, ёмкость для хранения огня, и отсюда жбан, ворожба (вражба – гадание над огнём). То есть, ЧУ, привязано к огню, однако не является его воплощением или качеством, а скорее, как-то передаётся с помощью огня. А слово чуб начинает приближать нас к внешнему облику человека, обладающего, ЧУ. Чуб (чуп) изначально – оселедец, пучок волос на темени, поэтому говорят, чубатые казаки, имея ввиду запорожцев. Знак Б или П, здесь может быть и в понимании божества, относящегося к божественному, или к Прави, что в общем-то одно и то же. Впоследствии чубом (чупом) стали называть все волосы в прилобной части головы – «за чупрын таскает…». То есть, оселедец могли носить те, кто обладал, ЧУ, а, между прочим, носили их в Причерноморье сколоты. А на Балтике, на острове Руяне – Русы и князь Рюрик! Святослав Игоревич, его внук, был последним из князей, кто носил чуб и ещё серьгу в ухе, как старший в Роду. (По косвенным источникам, его носил и князь-оборотень Всеслав Полоцкий). В словах чуть вложено понятие малой толики, а в чудесно слышится его значительный объем: десно, десница – правая сторона или рука, день, власть огня и света, сияние прави, когда наступает господство, ЧУ. Человеку в это время хорошо, чудесно – прилив энергии, страсть к действию и восторг от такого состояния. Мы говорим – приподнятые чувства и под их воздействием совершаем глупости и подвиги.
Все указывает на, ЧУ, как на особый вид Духовной, мобилизующей энергии, двигающей не только отдельного человека, но и целые народы, когда оно совокупляется в единое целое, либо каким-то образом добывается, как основной ресурс, позволяющий некой общности продуктивно существовать определённое время.
На эту мысль наводят всевозможные календари и древние обсерватории, призванные постоянно контролировать течение времени. Будто других забот не было, житейских, экономических, которые вяжут современного человека по рукам и ногам. И у нас возникает полное не понимание, к примеру, зачем наши пращуры возводили циклопические сооружения, назначение которых неясно – пирамиды, сфинксы, Стоунхендж, идолы на острове Пасхи, гигантские фундаментные блоки, оставшиеся от каких-то неведомых построек. Или, например, какая сила, какая энергия позволяла гуннам пройти от Дальнего Востока до Ближнего? Чтобы ограбить весь мир? Насадить свою культуру и религию? Это слишком сомнительно, потому как просто и очень уж современно - поправить своё экономическое состояние за счёт других или достичь мирового господства, внедряя собственную идеологию. Мы зачумлены нынешним образом мышления и поведения, наши ценности диктуют способ мировосприятия, поэтому и не можем проникнуть в тайну строительства пирамид. И начинаем выдумывать внеземные цивилизации, инопланетян, посетивших нашу Землю, а чаще валим все на глупость и самодурство Пращуров – так легче, поскольку сами живём, как пришельцы.
Свежие комментарии