В Сортавалу я приехала зимой, в самый мороз, уж не помню по каким делам. Шагая по заснеженным улицам уютного городка наткнулась на вывеску: то ли музей, то ли выставочный зал. Стало любопытно: много лет не была, что у них тут новенького?
Видно, по причине мороза в одноэтажном домике других посетителей не оказалось. Меня встретили два пожилых человека, мужчина с большой белой бородой и ласковыми глазами и приветливая женщина. Испугавшись, что некстати их потревожила, извиняясь, собралась дать задний ход, но…увидела на стене вырезанную в дереве картину.
Это была именно картина – очень живая и странно… подвижная. Казалось, все люди на ней замерли на время, пока ты на них смотришь, но только отвернись – и они продолжат свои неспешные дела. Сани с лошадкой двинутся в гору, крестьяне снимут шапки и раскланяются, снег осыплется с веток деревьев…
Рассматривала долго, подробно и с удовольствием. От деревянной картины исходило сияние, будто янтарный свет на ней играл и переливался. И было видно, что сотворил ее человек с мягким, теплым юмором, с добром и любовью.
Как завороженная, двинулась дальше, к чудным часам, заключенным в деревянную резную башню небывалой красоты. А вот Красная Москва – гордая, величавая красавица, каждый дом – что твой дворец.
Потом опять пошли картины русского севера, только не сегодняшнего - старинного. Избушки, мужички в лаптях, лошади с телегами, толпа крестьян, веселое застолье…Мирные занятия, северный пейзаж – леса, деревни, речки да озера. Сложные многофигурные композиции, и в каждой – волшебная иллюзия движения.
Удивительно! Картины были будто освещены изнутри. Это светилось дерево, превращенное в чудо рукой большого художника. Солнце изливалось с этих «полотен». И даже если в сюжете картины не было ничего особенно веселого, она все равно выглядела радостно, празднично.
Вот так однажды я познакомилась с творчеством необыкновенного художника - Кронида Гоголева. А встретили меня у входа он сам и его жена – тихие, интеллигентные пожилые люди. Объяснили, что в доме, который в городе зовут «музеем», был когда-то овощной склад, и получить его, чтобы разместить здесь произведения народного художника России, было очень нелегко.
Конечно, я спросила, почему они вообще живут в этой глухой провинции, а не в столице или, скажем, в Петербурге. Оказывается, дело в природе Карелии, которая давным-давно очаровала художника и не желает отпускать.
И, правда, окрестности Сортавала, Карельский перешеек невероятно, сказочно красивы. Если у себя на рязанщине Есенин был каждой «березке ножку рад поцеловать», то здесь впору поклониться каждой мачтовой сосне, каждому островку на Ладоге, каждому лесному озеру и поляне с цветами. Сине-зеленое царство неба, воды и леса, серо-сиреневые скалы, с которых открываются дальние дали, собраны здесь в такой гармонии, что никакому сердцу не устоять.
Под Новгородом, где в 1926 году родился художник, леса тоже хороши. Отец его был священником, отсюда и греческое имя – Кронид, что значит «сын Крона (Хроноса)». А хронос – это время! Вот и получается, что родился сын Времени. Так оно и вышло.
Крониду было 15 лет, когда началась Великая Отечественная война. Он попал в партизанский отряд, пережил карательную операцию фашистов, воевал. В 1943-м оказался на фронте, был ранен, контужен, много раз награжден. Победу встретил в Померании. Уже после войны успел послужить на флоте и демобилизовался лишь 1950 году.
Поскольку война помешала получить аттестат, вернулся в школу – доучиваться. Легко ли было сидеть за одной партой с одноклассниками, которые моложе тебя на целое поколение? На целую войну…
Его вело призвание. В конце 60-х окончил художественно-графическое педучилище в Ленинграде и поехал в карельскую деревню Кестеньгу преподавать рисование – по приглашению. Когда назначенный распределением срок миновал, перебрался в Сортавалу – старинный русский городок Сердоболь.
Работал художником-оформителем, преподавал в школе, потом окончил художественно-графический факультет пединститута им. Герцена в Ленинграде и 20 лет руководил им же созданной сортавальской художественной школой. И никогда не переставал работать как художник.
Друзья звали перебраться в Ленинград, и возможности были – не было желания. Не мог оторваться от Карелии, от маленького северного города. Именно здесь к нему пришла счастливая мысль обратиться к древнему народному искусству деревянной резьбы.
То, что у него получалось, было настолько оригинально, что известность пришла без всяких усилий с его стороны. Может быть, эта непохожесть и не давала работам художника пробиться на престижные республиканские выставки, а ему самому – в творческий союз. Надо сказать, не больно-то и добивался.
Но однажды деревянные картины Гоголева попали на глаза кому-то из московских художников. Возможно, это было в Сортавале – летом в Карелию наезжало много москвичей и ленинградцев. И в 1984 году в Москве состоялись сразу две выставки его работ. Гоголев был объявлен «открытием», критика дала о нем восторженные отзывы, а через год его приняли в союз художников СССР.
Пришла известность. Нагрянули поклонники и заказчики – почему-то всё больше из-за границы. Удивительные «полотна» Гоголева особенно приглянулись соседям – финнам. Граница с Финляндией рядом, и группы восторженных финских туристов в теплое время года в «музее» Гоголева не переводятся. К сожалению, местное население бывает там гораздо реже. Разве что учительница приведет класс на экскурсию…
А по миру разошлось немало и картин, и резных деревянных скульптур. Их можно увидеть в частных коллекциях Японии, США, Швеции, Финляндии, Германии. Произведения Кронида Гоголева украшают частные собрания Владимира Путина, Анатолия Чубайса, Бориса Ельцина и других известных людей России.
В музейных коллекциях они тоже есть. В Этнографическом музее Санкт-Петербурга, в Москве – в Музее декоративно-прикладного искусства и Политехническом.
После внезапного успеха московских выставок Гоголев стал заслуженным деятелем культуры и искусства России и Карелии, лауреатом Госпремии. Но он не стал важным и сановным. Остался простым, доступным и бесконечно трудолюбивым человеком. До конца.
В апреле этого, 2013 года, художника Гоголева не стало. Теперь небольшой домик в Сортавале, где собраны его работы, называется музеем уже без всяких кавычек. Художник немного не дожил до 90-летия. Теперь о нем рассказывает его искусство – золотое, солнечное, неповторимое.
Свежие комментарии