Что помогает сохранить историю народа? Летописи. Им вторят археологические находки и еще куча письменных источников, по которым потомки могут узнать образ жизни своих далеких предков. Что будет с народом без письменности? Занятно, но в условиях практически отшельнического образа жизни он не только не потеряет свои корни, но и будет их укреплять. Позвольте познакомить вас с удивительными людьми — шерпами.
Сами они называют себя шаркхомбо, но европейцам более привычно первое название. Именно благодаря помощи этих людей и стал доступен Эверест, потому что нет лучшего проводника в высокогорье, чем шерп. Шерпы живут в Восточных Гималаях, в Непале, но не являются его коренными жителями. Давным-давно они пришли сюда из Тибета, поэтому (и по другим косвенным признакам) принято считать, что именно там находится их “малая родина”. Если принимать во внимание этимологию слова “шерп”, то в буквальном переводе оно означает “человек с Востока”. С Тибетом шаркхомбо связывает очень многое, начиная от обычаев и заканчивая кулинарными нюансами. Календарь тоже принят тибетский. Интересно, что у шерп нет фамилий — вместо них к имени прилагается название местности, в которой родился человек. А еще можно не найти человека через несколько лет по тому имени, что было известно: если фамилия, как таковая, вообще отсутствует, то имя шерпы могут свободно менять в течение жизни. Конечно, у нас это тоже не возбраняется, хоть Дарт Вейдером обзовись, но для этого нужно собрать могучую кучку бумаг и пройтись по бюрократической сансаре. У шерп проще: нет письменности — нет справок.
Что касается внешности, то здесь преобладают монголоидные черты: смуглая желтоватая кожа, характерный разрез глаз, черные волосы. Шерпы — невысокие, коренастые люди, но с тибетцами или китайцами их не спутать: их внешность более мягкая, сглаженная, и все признаки “желтой расы” выражены не так ярко, как у восточных собратьев. Есть и уникальное отличие, причем не только от ”своих”, но и вообще от всех жителей планеты. Узнать о нем помогли медики, которые долгое время наблюдали за шерпами. Дело в том, что у этих людей, привыкших жить высоко-высоко над уровнем моря, система кровоснабжения работает немного по другому: у европейцев кровь бежит по венам намного медленнее. При этом шерп не жалуется на какие-то ”неполадки” с артериальным давлением или сердечным ритмом, даже совсем наоборот. А еще в крови этих людей концентрация продуктов распада азота гораздо выше, чем у “рядовых” жителей планеты. Видимо, этим и объясняется невероятная выносливость горцев.
Чем может заниматься человек на высоте 4500 метров? Обычно на такую высоту загоняет либо служба, либо любопытство. Я же, например, буду беспомощно лежать на земле и тихо жаловаться на собственное бренное тельце, которое отказывается мне служить в условиях непривычной высоты и разреженного воздуха. А эти картошку сажают! Братья-славяне, славящиеся своей нежной любовью к этим корнеплодам, могут позавидовать: шерпы собирают в своих долинах отличные урожаи. А еще они сажают ячмень и овес, потому что, помимо земледелия, одним из основных занятий является животноводство. В Кхумбу, где обустроились шерпы, достаточно мягкий климат: долина окружена высокими горными хребтами, и здесь нет резких перепадов погоды, как в других местностях, где метеорологи предпочитают не высовывать нос из метеостанции, чтобы не улететь в небытие с порывом ветра.
Самое крупное поселение шерп возвышается над уровнем моря на высоте 3500 метров. Именно там, в Намче-Базар, ведутся практически все их дела. Добраться туда можно только по одной дороге: узкий серпантин метровой ширины тянется между отвесными скалами, и расширяется только по мере приближения к городку. Здесь и живут крестьяне, гиды и носильщики. Постоянно кто-то выходит из Намче, утаскивая вниз соль и шерсть, снабжая этими товарами индийцев и тибетцев, но еще больше возвращаются обратно. Когда-то я читала весьма приглянувшуюся мне книгу о жизни тибетского ламы, и он рассказывал, что с большим трудом адаптировался к жизни в Китае. Дело не в более быстром ритме: ламе постоянно казалось, что он скоро задохнется и ослепнет, потому что воздух сильно отличался от привычного. После разреженного воздуха высокогорья внизу очень тяжело дышать, к тому же вверху можно рассмотреть предметы на гораздо большем расстоянии — опять же из-за разреженности. Видимо, по той же причине шерпы стремятся поскорее уйти обратно в горы. Да и жарко внизу, что людям, что якам, привыкшим к более суровому климату.
Жизни шерп
По их собственному утверждению, шаркхомбо живут не одну, а целых три жизни. По количеству еще не кошка, но уже не человек. Первая отводится религии, вторая — дому, а третья — работе. И каждую невозможно отделить от двух других — по отдельности они все неполноценны. Несмотря на то, что в этом списке религия стоит на первом месте, шерпы вовсе не являются ее ярыми приверженцами. Конечно, у них есть и монастыри, но монахи, живущие в них, отрекаются от мирской жизни, а сами храмы, располагающиеся там же, открыты для посетителей всего несколько раз в год, во время больших религиозных праздников. Может, с этим и связано отношение горцев к религии? Подавляющее большинство — буддисты, которые уверены, что “этот милый человек был раньше добрым псом”, однако никто из них не будет выпячивать свою веру напоказ. Она больше в их сердце, чем на обозрении окружающих. Поэтому и к обрядам относятся, мягко говоря, поверхностно. Но в каждом доме есть молитвенный угол: в нем отведено место для хранения свечей, ладана и молитвенных принадлежностей. Там же стоят фигурки Будды. Во дворах некоторых домов, где религии уделяется чуть больше внимания, хозяева устанавливают особые шесты с флажками, опять же — для молитвенных целей. Из той же книги ламы я узнала, что усопших там хоронят не так, как принято у нас. Точнее, не только так. Там существует несколько видов захоронений, в числе привычных европейцам — погребение в землю и кремация. Но в горах это, как бы сказать… нецелесообразно. Хоронить в земле не позволяет тонкий почвенный покров на скалах. Сжигать — очень дорого. Далее идет “сплав" покойников в Индию по рекам, замуровывание выдающихся личностей от религии в стены храмов, и, пожалуй, самый популярный и привычный тибетцам способ — так называемое небесное погребение. В этом случае тело покойного выносят на кладбище, представляющее собой плоскую каменную плиту, дробят и режут на мелкие части, и оставляют в таком виде. Долго не пролежит — птицы и бродячие собаки не упускают своего шанса, и за несколько часов покойный “похоронен”. Рационально, и, с точки зрения тибетцев, логично: в подобном способе они не усматривают ничего дурного, и, тем паче, не считают его хуже или циничнее европейского. У шерп же, в силу их обитания на равнине, окруженной горами, есть возможность сжигать умерших. Исключение — маленькие дети и те, кто умер высоко в горах. И тех, и других стараются предать земле.
Что касается дома и быта, то тут царит полный матриархат — именно женщина планирует и ведет хозяйство. Но домохозяйкой ее назвать очень сложно — она практически наравне с мужчинами способна участвовать в жизни любой экспедиции в качестве гида и носильщика. Невысокое, на первый взгляд довольно хрупкое создание способно тащить на себе поклажу, равную собственному весу, поэтому не стоит удивляться присутствию барышень-шерп в среде альпинистов.
Многоженство у шерп не приветствуется, а вот многомужеством народ не гнушается. Очень часто в семье, где несколько сыновей “на выданье”, прибавляется всего одна жена. На всех. И тоже — железная логика, ибо шерпы уверены, что при одной хозяйке дома будет и спокойнее, и уютнее, и сытнее. Разводы — редкость, а если случаются, то инициатору приходится выкладывать кругленькую сумму бывшей семье — такова цена свободы.
Терпение и труд
Сколько раз пыталась вставать на рассвете, чтобы пораньше разделаться с домашними делами — да куда там. Видимо, ритм городской жизни и комфорт слишком меня расслабили — если и встаю с рассветом, то буду просыпаться еще несколько часов, и пытаться привести голову в рабочее состояние. Словом, типичная “сова", и среди шерп я бы не прижилась. Они начинают трудиться уже с первыми лучами солнца. Основное занятие — переноска грузов, и в этом с шерпами мало кто может сравниться. Судите сами: в течение минимум десяти часов любой из шерп может спокойно носить свой груз вверх и вниз по скалистым тропам. А помогает им в этом, помимо нечеловеческой выносливости, особая система переноски: любая ноша крепится при помощи широкого ремня, который носильщик надевает на лоб. Шерпы считают, что, перекладывая таким образом основную тяжесть на этот ремень, они увеличивают эффективность своей работы. В качестве доказательства можно привести факт, что взрослый мужчина может спокойно перенести по равнинной местности до 50 кг, а по горам — до 35 кг. Этому способствует и долгое оттачивание навыков: профессия носильщика осваивается у шерп с 12 лет.
Детям тоже не приходится скучать. Летом они превращаются в пастушат — на детские плечи ложится забота о стадах яков и коз, которых они выгоняют на высокогорные пастбища близ ледниковых ручьев, а это примерно 5000 метров над уровнем моря. Но, по мере взросления, дети принимают все больше участия в занятиях родителей. Поэтому очень скоро вся семья ходит через перевалы, дети учатся прорубать ледяные ступени для животных, да и вообще привыкают к нюансам высокогорной жизни. Будучи с младых ногтей подготовленными ко всем тяготам, во взрослом возрасте они превращаются в людей, великолепно знающих и любящих горы.
Судьба от рождения
Когда европейцы только-только добрались до Гималаев, и только приступили к их изучению, им, конечно, был необходим проводник, иначе даже коротенькое путешествие могло закончиться очень печально. Лучшие проводники почти всегда берутся из местных жителей, и для европейцев шерпы стали настоящей находкой, ибо для них вершина Эвереста уже давно не являлась чем-то недоступным. Но когда Европу интересовали чужие рекорды? Поэтому официально Джомолунгма была покорена в 1953 году, и взошел на нее исследователь из Новой Зеландии — Эдмунд Хиллари. Дальше — как по нотам, и всемирная слава, и имя в истории. Только вот не везде указывается, что бок о бок с Хиллари стоял шерпа — Тенцинг Норгей. Когда мужчины стояли на вершине, один из них установил флаг своей страны, а второй разложил на снегу нехитрую снедь, чтобы поблагодарить высшие силы за то, что маленькая экспедиция добралась до места в целости и сохранности. Угадайте, кому какое занятие принадлежало?
По сути, с 1953 года и началась известная миру история шерп. На сегодняшний день в ней значится довольно много всемирно известных имен, в том числе и имен рекордсменов. Аппа Тенцинг — с 1990 года поднимался на вершину Эвереста 21 раз, пока что рекорд не побит. Пемба Дордже — рекордное время восхождения, 8 часов 10 минут. Бабу Чири — 21 час на вершине Эвереста. И все это обычные горцы, которым гораздо привычнее носить тяжести и выращивать картофель, люди с самым простым снаряжением, по многим параметрам уступающим современному альпинистскому.
В таком положении вещей играет роль не только наследственность, но и полнейшая неприхотливость шерп. Абсолютно всеядные: картошка с овощами или мясом, консервы, свежие или сушеные продукты, традиционные блюда и не очень. Среди напитков несомненным лидером является чай, но не тибетский, а европейский, с сахаром и молоком. Есть и пиво: варят сами, и пьют из общей чаши через трубочку. Если гостями выпито меньше трех порций, то это расценивается хозяином, как сильнейшее оскорбление. В целом шерпы не отказывают себе ни в чем, но перед отправкой в горы резко пресекают поток сомнительных удовольствий. Горы не любят, когда с ними пытаются шутить, не любят и тех, кто не воспринимает древние вершины всерьез. Шерпы это понимают, и поэтому стараются держать себя в руках. Может, этим и объясняется рост их численности? В 1950-х шерп насчитывалось около 25 тысяч, сейчас это число перевалило за 150 тысяч, и продолжает расти.
Более 2000 шерп официально стали покорителями Эвереста. Работа проводника — самая доходная для них, и приносит от 7 до 15 долларов в день. Пока что их все устраивает, но уже многие задумались о получении образования и хорошей “равнинной” профессии.
Но в проводники идут не все, а потому жизнь большей части шерп достаточно тяжелая и суровая. Однако оптимизма они терять не собираются, и с удовольствием цитируют своего земляка:
Я счастливый человек. Большие высоты — моя стихия, там я чувствую себя лучше всего. Горы для меня — все.
Тенцинг Норгей.
Свежие комментарии