Человеку не очень свойственно задумываться о том, почему он говорит те или иные слова, следует установленным законам этикета или стремится к определенному внешнему виду. Повседневные заботы и проблемы отнимают слишком много времени и сил, поэтому предлагаемые стереотипы принимаются с удовольствием и не вызывают сомнений. Правда, современная культура очень разнообразна, и она не просто предлагает готовые модели, но требует некоторого участия, необходимости своего выбора среди готового ряда. Умение правильно сделать выбор предполагает наличие определенных знаний и опыта, внутренней культуры, которая и проявляется вовне при помощи языка, поведения, внешности, вещей и предметов, окружающих человека.1
Естественно, в лес по грибы во фраке не ходят, а дипломатические приемы в спортивных костюмах не посещают. Но это крайности. А вот ежедневные проблемы поиска нужного решения, лежащего между личными пристрастиями, возможностями здоровья, экономическими ограничениями, возрастными и половыми особенностями, климатическими и погодными условиями, временными рамками, социальными ролями, психологическими стереотипами, астрономическими прогнозами и т.д. и т.п. хорошо знакомы каждому.
Свою роль в этом выборе естественно сыграют и так называемые этнические стереотипы, которые являются ничем иным как уже узаконенным опытом, сложившимися знаками (порядком), оставленным нам нашими предками для определенных случаев жизни с учетом наиболее устойчивых условий.
Вот всего лишь несколько примеров на текстильном материале: если приходят в дом гости - надо стелить на стол скатерть; во время обряда бракосочетания новобрачные стоят на ковре; во время обряда крещения в храм дарят полотенце; в доме на окнах должны быть занавески; большие государственные праздники требуют флагов и транспарантов.
Все эти действия связаны не только с практическими функциями - скатерть стелим, чтобы гости стол не запачкали (как вариант, чтобы красиво было), но со многими древними представлениями, о которых сегодня уже почти никто и не ведает, и не знает.
Таким образом, каждая составляющая нашей жизни имеет свою историю, свой опыт и свое четко очерченное этническое лицо. Но помимо собственной истории все вещи включены в один общий сценарий, который позволяет им быть вместе - здесь и сейчас. Сегодня этим сценарием заправляют госпожа Экономика и господин Социум под руководством Научно-технического прогресса. Но существовали времена, когда человек во главу угла своей жизни выводил совсем другие ценности.
Пятнадцать лет тому назад автор этих строк, начиная свое знакомство с художественным текстилем, был крайне удивлен тем фактом, что отечественное образование практически исключает из своего арсенала опыт своей же традиционной культуры.2 Малочисленность информации на эту тему создавала впечатление полного отсутствия национальных текстильных традиций. С другой стороны, история, опыт и отдельные публикации оставляли надежду на обретение своих когда-то потерянных «текстильных родителей». Знакомство с фондами Российского этнографического музея и этнографическими исследованиями восточнославянской культуры было ошеломляющим - красота, полнота и изысканность родной культуры была не менее достойна внимания, чем любая другая, по каким-то причинам заменявшая ее собой.
И вот налицо классический мифологический сюжет, когда родители знатного происхождения отдают своего ребенка на воспитание в чужую семью, чтобы спасти либо его, либо себя. Или наоборот - здоровые и молодые, но бедные родители отдают (продают) своего ребенка в знатную, богатую, но бездетную семью. Ребенок подрастает, овладевает практическими приемами и вхож в рынок легкой промышленности. Он галантен и научен искусству гобелена. Он разносторонне образован и изучает многие текстильные языки: американский, индийский, японский... Но у ребенка есть старая няня, полная любви и тепла, рассказывающая ему по вечерам истории, которые волнуют его фантазию и напоминают о чем-то очень давнем и родном, как вкус молока и хлеба. Эти были и былички похожи на отражение в мутном зеркале, где легко перепутать себя со своими предками.
Быль первая. О богине Мокоши, тетках берегинях и чистой деве Параскеве. Восточнославянской пра-пра-пра... бабушкой современного текстиля несомненно может быть названа богиня Мокошь - единственное женское божество древнерусского пантеона, чей идол стоял на вершине холма рядом с кумирами Перуна и других божеств. В самом имени Мокошь филологи усматривают возможную связь с «mokos», что значит «прядение», связано оно также и с корнем «мокрый». Типологически Мокошь близка греческим мойрам, германским норнам, прядущим нити судьбы, хеттским богиням подземного мира - пряхам. . Она продолжает древний образ женского божества - жены (или женского соответствия) громовержца Перуна в славянской мифологии.
В более древней версии это, скорее всего, мать- сыра земля - плодоносящее женское начало, образ которого наглядно представлен так называемыми «венерами» периода палеолита и неолита - женскими фигурками из камня и глины. Образ Мокоши, включивший в себя это начало, был дополнен еще и функциями другого основного на тот период женского занятия - прядения и ткачества и даже стал определяющим. Поэтому и время, и события, и люди, и их судьбы в то время могли быть спрядены и сотканы руками богини или руками женщин, которые ее почитали и были посвящены в ее таинства.
Как отголосок тех давних времен сохранились практически до последнего времени (а в наши дни возрождаются с новой энергией) способы магического контакта и особенно гаданий при помощи кудели, нити, ткани, различных тканых изделий. Одну из наших текстильных быличек мы обязательно посвятим непосредственно этой теме. Влияние этого женского занятия на мир сохраняется до сих пор, а тогда было столь определяющим, что существовал строгий регламент, когда можно или нельзя заниматься этим видом деятельности. Но об этом более подробно можно узнать из историй дочерей Мокоши: светлой девы Параскевы, теток берегинь, сварливой кикиморы и зеленоволосых русалок.
Как и положено дочери честно поделили оставленное матерью наследство. Параскева, она же в простонародье Пятница, осуществила связь всех основных функций языческого наследства Мокоши с новой религиозной системой - христианством. Крестьянки так и называли Параскеву - «бабья святая» и считали ее своей заступницей и покровительницей.
Соответственно христианскому регламенту и житиям святых, Параскева была чистой и непорочной девой, замученной язычниками в Иконии в 3 веке, во времена правления Диоклетиана. День памяти святой отмечается Церковью 28 октября по старому стилю и 10 ноября по новому. Ее широко почитали, и, кажется, не было такого уголка на Руси, где бы ни стояли пятницкие храмы (чаще всего у воды) или часовенки на распутьях дорог, над речками, у ключей и колодцев, с деревянными скульптурами Параскевы.
К часовням приходили молиться о необходимом дожде, приносили подарки и жертвы - монеты, белье, пряжу («Матушке Пятнице на передничек»); девушки вымаливали здесь для себя женихов, водили хороводы («Матушка Параскева, пошли женишка поскорее!»), матери просили здоровья больным чадам, оставляли обетные полотенца и ткани.
По народным представлениям Параскева участвовала в семейной жизни и деторождении, ей приписывали влияние на здоровье, урожай хлеба и плодородие скота. Народные легенды часто рисуют Параскеву простой бабой, занимающейся повоем. Ее постоянное участие особенно замечалось в делах, связанных с пряжей.
Со дня 28 октября начинали обычно мять лен, на каждом этапе его обработки ощущали участие святой, которую так и называли - Пятница-льняница. С днями почитания Пятницы связаны строгие требования ритуальной чистоты. В пятницу бабам запрещалось прясть, шить, стирать белье, ткать, выносить из печи золу, купать детей. Считалось, что работающие в этот день, могли запылить матушку Параскеву, засорить ей кострикою глаза. Ослушавшихся она наказывала ногтоедом, заусеницею или болезнью глаз. Верили, что у прядущих в пятницу на том свете слепы будут отец с матерью; кто в пятницу смеется, тот в старости много плакать будет; кто в пятницу моет полы, тот после смерти в помоях валяется.
Со временем функции Параскевы расширились: так как ярмарочные дни на Руси приходились в основном на пятницу, то святая стала также покровительницей торговли и купечества. В Великом Новгороде уже в 1156 году появилась деревянная церковь Параскевы Пятницы на торгу.
Другие дочери и родственницы Мокоши не так активно вошли в «новую» жизнь, не приобрели в ней официального статуса, оставшись поганым языческим заблуждением, порицаемыми христианством, и сохранялись в народном сознании на уровне бытовых представлений, быличек, сказок, и других фольклорных форм. Все негативные с точки зрения официальной религии функции, естественно характерные для женского начала, не могли порочить имя святой девы и достались сестрам.
Образ тиранки-домохозяйки получила кикимора - злобный домашний дух, контролирующий повседневную жизнь женской половины дома. Кикимора представлялась в виде маленькой женщины-невидимки, обитающей, как и домовой (иногда ее считали женой домового), в подполе или на скотном дворе. По ночам она беспокоит детей и путает пряжу, так как любит прясть и плести кружева. В доме звуки прядения кикиморы предвещают беду. По этому поводу существовал строгий запрет: нельзя оставлять недопряденную кудель на ночь. Если же такое случалось, кудель надо было убрать, а начало и конец прядения обязательно сопровождать молитвой и крестным знамением. Кикимора может выжить хозяев из дома или вредить домашним животным, в частности курам. Она враждебна мужчинам, поэтому, если надо ее прогнать, используются мужские штаны, которыми хлещут по месту, где увидели следы ее пребывания. Кикимора принадлежит к числу мифологических персонажей, представляемых ряжеными на Святках - старухи надевали рваную одежду, брали длинную заостренную палку, привязывали к ней пряжу и садились на полати. Святочная игра заключалась в том, что девушки хватали «шишимору» за ноги, а она била их палкой.
Зеленоволосым русалкам достались в наследство от матушки Мокоши связь с погодой, водной стихией, растительным миром и душами мертвых. Появлялись русалки на земле только в определенный период - русальную неделю,3 когда они свободно бегали по лесам, кувыркались в полях, плескались в реках и озерах, раскачивались на ветвях деревьев и плели венки. Представления об их внешнем виде очень неоднородны: то они - молодые красивые девушки, обнаженные или в белом; то страшные, уродливые, косматые бабы с отвисшей грудью, которую они забрасывали за плечи; то длинные, тощие бледные женщины с волосами до пят. Присутствие русалок в ржаных и льняных (конопляных) полях воспринималось как добрый знак - считалось, что русалки защищают посевы и содействуют цветению и урожаю; они способны управлять природными стихиями и атмосферными процессами: насылать дождь или хорошую погоду. Поэтому в русальную неделю крестьяне приглашали русалок в гости: в деревню, на поля и покосы, угощали и играли с ними, дарили им подарки в виде льняных ниток, полотнищ ткани или одежды, которые оставляли на ближайших деревьях или ограде возле дома. Вместе с тем русалки могли навредить хозяевам, нарушившим запрет работать в их праздник или без разрешения пришедшим на их территорию - тогда они вытаптывали посевы, насылали град, бурю или засуху, наказывали болезнями. Поэтому на русальной неделе люди соблюдали специальные запреты: избегали работ, связанных с прядением, тканьем, шитьем; не трудились в поле и огороде; не ходили в лес и на речку.
Берегини или рожаницы - самый туманный персонаж из этой женской семьи. По своим функциям они находятся между русалками и Параскевой Пятницей в ее детородно-брачной деятельности. На основании реконструкций восточнославянской мифологии рожаницы-берегини тесно связаны с Родом - мифологическим персонажем, воплощавшим единство рода. Под последним подразумевалась некая общность, а значит и постоянная связь всех ее членов - как живых, так и умерших. В реальной крестьянской жизни контакт с берегинями осуществлялся, в основном, в рамках поминальных и родильных обрядов, во время которых им совершали особые жертвоприношения едой: кашами, хлебом, сырами, и питьем (медом). Они несли ответственность за продолжение рода и судьбу новорожденного, определяли ему долю.
Живая древность. В нашей сегодняшней жизни с ее изъянами переходного периода многие, имеющие отношение к текстилю, сознательно или интуитивно стремятся использовать информацию, накопленную предыдущими поколениями: от возрождения отечественного льноводства до эксклюзивных коллекций моделей в стиле folk. При этом всплывают и имена богинь-покровительниц традиционного женского ремесла. Существует фольклорная студия «Мокошь», где люди даже и в повседневной жизни носят традиционные костюмы и живут в соответствии с крестьянским укладом.
В Санкт-Петербурге более 15 лет совместно с Российским этнографическим музеем активно развивается этнологический клуб «Параскева», где, используя последние достижения отечественной этнографии и этнологии, изучают традиционное восточнославянское ткачество и костюм и обучают всех желающих. В Нижнем Новгороде и Великом Новгороде в этом же направлении работают студии с идентичным названием. Больше всего повезло берегине: фольклорные студии, кружки, объединения под таким названием существуют практически в каждом пятом городе России. И это понятно - общеевропейская боязнь экологической катастрофы и родные российские проблемы ориентируют человека на поиск психологической защиты от опасностей окружающего мира. Находки тут же оборачиваются грамотно построенным PR.
Недавно Боровская текстильная фабрика совместно с торговым домом «Лерман» начала разработку и производство «комфортной и стильной одежды» линии Берегиня, произведенной из отечественных льна и шерсти. В пресс-релизе, в частности, отмечается, что это - «линия стилизованного русского костюма (сарафаны, паневы, душегрейки, насовы, шушпаны, рубахи-косоворотки), возвращающего нас в мир традиционного ткачества славян Восточной Европы. Эта одежда, связанная когда-то с повседневной магией, напоминает нам о том, что платье в старину не только защищало человека от жары и холода, но и оберегало от «дурного глаза», потусторонних сил, делало жизнь гармоничной, наполняя ее глубоким смыслом и связывая человека не только с миром людей, но и с миром природы».
ПРИМЕЧАНИЯ
«Этноклуб «Параскева» (орг. 1985) вырос из студии ручного ткачества. Первоначально круг интересов студии ограничивался изучением западноевропейской текстильной школы и созданием декоративных вещей с использованием шпалерной техники. Постепенно пришло понимание глубокой связи любой текстильной школы с породившей ее культурой, и возник интерес к славянской текстильной традиции. С этого времени началось сотрудничество с Российским этнографическим музеем, определившее всю дальнейшую деятельность клуба. Возможность работы с подлинными музейными вещами, включение Клуба в научную программу «Славяне Восточной Европы - человек в этнокультурном пространстве» позволили накопить и систематизировать уникальный материал по традиционному славянскому текстилю.
1 Психологи отмечают, что чем шире культурный (жизненный) опыт человека, общества, тем вариативнее, гибче они в своем поведении, тем выше степень их выживаемости и уровень жизни, тем увереннее они себя чувствуют в экстремальных ситуациях.
2 Автор строит свои выводы в первую очередь на основании фактов, характерных для Петербурга и Москвы и пользуется случаем, чтобы упомянуть имя Л.Н. Кожевниковой, посвятившей всю свою жизнь изучению школы русского узорного ткачества.
3 Русальная неделя - неделя до Троицы или после Троицы.
Литература
Афанасьев А.Н. Древо жизни. Избранные статьи. - М.: 1982
Иванов В.В., Топоров В.Н. К реконструкции Мокоши как женского персонажа в славянской версии основного мифа. - Балто-славянские исследования. - М.:1982-1983.
Криничная Н.А. Нить жизни. - Петрозаводск: 1995.
Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. - М.:1993. - Т 1.
Потебня А.А. Слово и миф. М.: 1989.
Свежие комментарии