РУСЬ БОГАТЫРСКАЯ
– 1 –
Плывет Земля в тысячелетьях.
Взрастая силу в божьих детях.
*****
Гудит река времен! Над ней – эпох метели.
Течет из древности – когда уж и седины пожелтели,
И в прах дубовая колода расползлась…
Давно все было! Канули бесследно поколенья.
Менялась в многоликой ипостаси власть.
Кружились вихрями событья и свершенья…
И наступил Великий День:
зажглась Звезда средь звезд! Родился странник, тот
которого Перун за сорок тысяч лет назад предрек!
И многие Звезду ту в Вышней выси увидали.
Пророчество Перуна1 волхвы земель славянских2 знали:
О том что сын Даждьбога, на землю снизойдет –
И Злату Майю матерью своей он назовет.
Хоть путь в Харапскую юдоль и труден, и не скор,
Они пошли! Звезда звала – на юг от Русских гор.
По странам и по землям путь пролегал чужим…
И царство вдруг Харапское открылось сразу им
Осталось за спиной паломников полмира.
И к Черному царю Харапов судьба их пригласила
О них прослышал он. И попросил при возвращении домой, зайти.
И весть о чудесах младенца, к нему в палаты принести.
Замыслил черное! Но не преклонили головы,
Перед царем… славянские волхвы.
Ушли в пещеру ту, где чудное дитя,
Златая Майя родила.
И имя Коляды дала
С любовью поднесли Ему дары волхвы:
Душой и сердцем ведь они просты,
Когда ещё придется Майю Златогорку, лицезреть!..
Ведь надо им её и Коляду в веках воспеть.
«Во имя веры Готовы муки и лишения терпеть!
Пусть станет Капищем людских надежд твоя пещера!
Клянемся: после всех земных дорог
Нам дорог Храм твой, где родился Бог».
И Злате- Майе свой отвесили поклон:
«Будь славна матушка ты до скончания времен,
В тоске и радости народ боголюбивым сердцем хочет
К престолу Божьей Матери припасть…»
Они домой отправятся неведомой дорогой,
Чтоб не вкусила крови Чернобожья власть.
Чтоб вырос, возмужал,
чтоб людям света жизни дал
рожденный на земле сын Бога…
Ему Сварог с Перуном помогали,
но люди царства харапинского его предали
на языке своем Иисусом обозвали,
и все чему учил, все переврали.
Теперь ученьем прикрываяся Христа
Творятся всюду черные дела.
А время мчится скакуном!
Сбиваясь, спотыкаясь. Вперед! Вперед!
Старея. Юным оставаясь. Князья и воины племен
Жильцами стали (не заметив) Новой эры.
И хоть кружил и маял бег времен,
Вошли в другую жизнь уверенно и с верой.
С зарею славили Богов как встарь.
С зарей ложились, спать.
Как прежде жили саки, берендеи, вятичи, сколотты…
Ничто не изменилось! Нападали гунны, готы,
Авары и хазары. Грек хитрил, сребролюбив…
И налетала сарана! И степи становились
Пустыней черной! И роды, родство забыв,
За землю, пастбища, леса, за воду бились!
Разбойники и Лихо с Дивом по степи кружились.
Русалки с водяными плакали – об ариях журились…
Враг подступал – плач, горе, стон кругом!
Роды – вновь заодно, к плечу – плечом.
Рок неизбежности погубит душ немало.
Лисы эпоха, переменчивой, настала:
Измена, фальши пена, ложь и в спину – нож!
И люд от безысходности, бесправья стонет!
Весь мир пройдешь, но Правду – не найдешь!
И горделиво – прям народ тот, что другой наклонит.
И над землей – вновь сумрак и гроза…
Ловчит, хитрит, распутствует лиса.
_____ 2 _____
Любовь небесных чар полна…
В веках – страдалица она…
*****
Германорех (иной) король восточных готов,
за веру христиан, их принципы, – на все готов
в огне противников поджарит, в бараний рог согнет!
Родню не пожалеет, всю на крестах распнет!
Смёл Афанарика3 безжалостно с пути –
Чтобы не с ним объединялись готы.
Чтоб им за Германарехом в путь идти,
Склоняя по пути соседние народы.
Одним душа воителя полна –
Единая Великая Страна!
Душа – масштабная!
Земли ей лишь, исконно готской, мало.
По ближним землям и по дальним,
сея смерть, нога его ступала…
Соседей, кто за ними проживает –всех он сокрушал!
Дошел до Волги, Каспия, до Черноморья…
Борусов, антов, скифов наклонял,
Но бед не оберешься, если с русами в раздоре.
И вот надумал, запылал – в свои сто лет! –
Сорвать, к груди прижать, вдыхая жадно, юный цвет.
*****
Он волновал сердца славян, дошел из яви старой –
Миф о царях великих – предках Буса Белояра.
И в вековых туманах не померк.
Ант Бус Бактрийский, пращур князя, Бактрии4 правитель,
Персидским стал царем, назвался Артаксеркс.
Бус Белояр был Приэльбрусья, Русколани повелитель…
Семь братьев у него; вершили все дела.
И Лебедь – юная сестра; к коням пристрастия полна
Всех больше зорьку берегла.
Жила – светла, любима всеми, бесперечна…
Раз (возле брата) с Германарехом случилась встреча.
Князь после гневался: «Как на тебя смотрел!
Кащей бессмертный! Весь уж поседел!
В прапрадеды тебе годится, а туда же…»
А гот совсем как будто озверел!
Хоть бит не раз, а зубы острые нет-нет покажет!
И нападет и задерет! Как волк взбешенный заревёт!..
От конунга вдруг гоныч прискакал.
Князь много слышал, ещё больше повидал.
Но чтоб такое! Из ума старик, наверно, выжил.
Возжаждал в жены Лебедь, – юную красу!
Да как подумать мог! В гробу – одной ногою.
А уж «красавец» – мощи, как сушняк в лесу…
Оставить обещает, правда, Русь в покое –
Не будут литься кровь и полыхать огонь.
Уляжься, сердце, трошки охолонь…
Сестра с рыданьем перед братом на колени опустилась.
«Скажи, в чем пред тобою, княже, провинилась?
Меня – за старика! С Кащеем мне – в постель!»
Он ей: «А сколько матерей и малых деток
Не будут руки к нам тянуть в мольбе с чужих земель.
Я на колени встану сам перед тобой!
Пойми, спасеньем это
Для многих станет.
Я стране хочу добра!
Чтоб бед славянских кончилась пора.
Да и протянет он ну, год, ну, два, сестра…»
Характером упрям Германарех и на слова он твердый:
Давно вдыхают мирный воздух все селенья, каждый город;
Арийцам хорошо средь тишины…
Назвался Германарех тот королем – прибавилось величья.
Жена славянка десять лет уж с ним – и столько – нет войны.
Доверье двум народам стало уж привычным…
Король при всех любуется женой.
И тайно – Рондвер – королевич молодой.
Она в ответ бросает взоры.
Оба понимают –
С огнем они играют!
И петлю на себе сжимают.
Но так случится: вдруг останутся вдвоем –
И совладеть с собой не смогут, и потом…
Ее он обнял – и всё они забыли!
И их сердца, в порыве сладостном поплыли!
И долгий поцелуй. Уж не подвластны никому…
Вдруг – крик: «Попались! Головы сниму!»
Плывут по небу тучи хмурые тревожно-косо.
Качается веревка на дубовой ветке толстой.
Поник сын короля, в лице – могильный мрак.
Отец приблизился: «Прощай. На это – воля Божья!
Позором ты меня покрыл! А дальше – как?
На ком позор, великих дел тот ужо вершить не может.
А я не все свершил. Мне долг – родства дороже!»
«Отец, тобой гордился я. Любил тебя; меня ты – тоже.»
«Моя любовь – Отечество! Лишь Бог – судья!»
Стянула шею юноши петля.
А к Лебеди он Зореньку любимую подводит:
и речь такую с ней заводит:
«Коней ты любишь, значит?
Ну что ж, садись, скачи.
Но за тобой табун поскачет!
Я посмотрю, на перст твоей удачи…»
Помчалась! Вслед – косяк, храп-ярость над полями!..
Рука врага толкнула шест той Зорьке меж ногами –
И лошадь и княжна перевернулись.
И им уже – не встать.
Не шевельнуться, не моргнуть глазами.
Не зазвенит уж песня юных струн –
Все истоптал промчавшийся табун.
_____ 3 _____
Все попрано – душа и честь…
Вновь правят миром зло и месть.
*****
Опять вражда славян и готов захлестнула!
Просторы бранным вновь наполнились разгулом!..
Бус Белояр со Златогором, братом,
рать кинулись быстрее собирать
и все соседи стали в этом помогать…
Пошли на ворога – хотят конями истоптать!
Кровь Лебеди пылает в сердце, требует возмездья!
«Перун Великий, покарать их помоги!..»
Сошлись, схлестнулись лютые враги!
Боляр Сеченя с князем Баламером, с любимой Лебедью
не ждут уж встречи
Теперь удел их в жаркой сечи
Им лишь бы короля достать мечом своим!
А он неподалеку – там, где королевский стяг полощет.
Сто десять лет ему – в седле неколебим!
Вокруг него – охранники. Но мстители уж рядом с ним;
Остановить ударом он их мощным хочет.
Но силушка – в плечах!
Кто на пути встал – страх!
Охрана – в прах!
Князь Бус со Златогором наседают там ненависть в глазах,
Сеченя с Баламером за спиной их смерть несут в руках.
Коня сквозь схватку всяк на супротивника направил…
Взлетел клинок – телохранитель свой подставил.
Звон! Стон! Хрип старческий! В крови – земля!
Вот так закончилась жизнь короля…
Уж без него изгонят готов с Волги, Черноморья.
Они найдут на Рейне райские свои поля…
Сын королевский с дядей – братом тем,
для них без власти – горе:
Наследник Гуннимуд с Амалом Вендом
сцепятся в раздоре. Трон не поделят…
Молодой на Русь пойдет;
мечом Его найдет в бою Сеченя.
А Венд воссядет королем.
*****
Есть люди-нелюди! В груди не сердце – камень…
Приехал Венд Амал туда, где в противостояньи,
Пока определятся готы с властью в смутном ожиданьи
Томились готов воинство и антов рать.
Тут Гуннимуд с мечом шагал…
Пропал!..
Амала Час тут наступил, – как королю решать:
На отдых воинству иль дальше воевать…
Король был мудр: «Мы долго жили в мире – сердце отдыхало.
Зачем опять война? Домой – пора настала…» Дошло до Буса.
«Умный, – улыбнулся князь. –
Соображает – от кого досталась власть».
Делился с братьями:
«Наверно, понимать умеет,
Что ураган войны ни нас, ни их не пожалеет,
Народам нашим равно горя принесет.
Пускай протянет руку – прошлое забыть мы сможем».
А Златогор молчит, в усмешке – рот…
Вдруг неожиданно пожаловал сам гот.
Князь в угощеньях – щедр!
Король в подарках – тоже;
Душой открыт! Заговорил о том,
Что лучше им встречаться не с мечом
На поле, а за дружеским столом с вином.
Большой зеленый лес наполнен птичьим пеньем.
И гулом голосов. Здесь каждый – в нетерпенье!
И все обильное застолье ждут!
На слаженных столах – бокалы, кубки, чаши.
От яств сгибаются! Еще несут!
Довольство светится!
Природа! Тишина! Раздор не страшен!
Славяне с готами перемешались! Братский пир!
Уйди, война! Да утвердится мир!
Приехали в лес Белояры – гордость рода.
И гости знатные: боляры, воеводы…
Князь Баламер, боляр Сеченя, братец Златогор
Вдруг разом занедужили, тужили и жалели,
Что вместе с Бусом сесть за стол не могут. Не в укор –
Придется им, бессчастным, полежать в постели…
Все трое дома соберутся. Златогор друзьям:
«Я так скажу: не верю готу! Что-то будет там».
Подернут небосвод над лесом ясной, чистой дымкой.
Сидят друг возле друга анты с готами в обнимку.
Гудят столы! Всяк вволю ест и пьет.
В глазах у всех хмельная вьюга закружилась!
Меняются бокалами. Вино рекой течет…
Но как-то все обмякли. Почему-то стали никнуть…
Амал и Бус – напротив; каждый – во главе стола.
И вместе, и отдельно – воля короля.
Смог убедить: не рядом – и настрой особый;
Один другому не мешают, пиром правят оба.
Что ест и пьет другой, не видно, ну и что ж…
Король поднялся с чашей: «Верить другу нужно!..»
Князь тоже встать хотел, но в теле – дрожь;
Вдруг слабым почему-то стало, непослушным.
Шатаясь, смог сказать: «Нас ты, веролом,
на смерть зазвал?» И подкосились ноги. И упал!
Как после боя: на столах, в траве – вповалку анты, готы.
Король лишь на ногах! Одною полн заботой:
Махнул платком – примчались конные;
носить уснувших им.
Подъехали телеги:
в них – беспомощных, безмолвных Боляр и воевод сложили.
Князь Бус – недвижим. На травку – готов положили
чтоб им от пьянки разум освежили…
а антов на кресты прибили
теперь они черны, мертвы, вдоль всей дороги мрачные кресты.
Так готы приняв христианство, решили антов поучить!
Чтоб веру древнюю забыли, к распятию их приобщить!
Лесная в ужасе оцепенела глушь.
Потомки Германареха – как и он, бездушны! –
Распяли семьдесят славянских душ…
Грядут крестовые походы.
Так в христианство загонялись все народы.
И в наше время готский фюрер, человек-паук
Не мало выпьет крови руссов, даст им море мук!
*****
Тянулись месяцы – через препоны, сквозь рогатки.
Вновь лютые враги сошлись в смертельной схватке!
Повел рать русов на Амала Баламер.
Рук – беспощадность! Мука – стонов! Ран – багрянец!
В сраженье Златогор с Сеченей – воинам пример!
Коней – тяжелый шаг! Клинков – смертельный танец!
И песнь последнюю стрела поет!
И мстителей вновь королевский стяг зовет!
Туда, где Венд! Но перед силой встала сила –
Непримиримой ярости напор остановила.
Князь боком сел в седле, встал на колени он.
«Эй, подоприте!» – прокричал друзьям.
Дождался, Когда Сеченя с Златогором с двух сторон
Конями съехались к нему. В рост, встав на два седла, поднялся он.
Стрелок был меткий – Баламер! Поверх голов лети, стрела –
С последней песней в шею короля вошла.
_____ 4 _____
Полмира римский щит накрыл.
Славян он только не склонил.
*****
Катились по земле, круша народы, гуннов орды.
Народы поднялись – решительно и твердо!
Исчезла дикая орава средь степей…
А Русь все так же тлела – между двух огней.
На полуночь шли готы: беспощадны – слезы, стоны.
На полудень, безжалостны, шагали ромов легионы.
Склонив царей, султанов и пашей,
Ступая с гордостью по спинам побежденных,
Уверенно свернул в славянский край
В конце той эры Юлий Цезарь – за Дунай.
Всех побеждавших – тяжек шаг.
Привыкли ромы к боевым походам-бедам.
Пойдут без страха на любых врагов зимой и летом!
Но за Дунаем что-то не приладятся к победам.
Противник перед силой в страхе не бежит;
Везде ловушки ставит – у себя ведь дома…
Искусно бьется, смел и быстр князь Яровит;
Подстережет, внезапно налетит!
Не пропустил в Причерноморье, Приазовье ромов.
Кир… Македонский… Цезарь. Вслед за ним Троян…
Непобедимых спеси цвет увянет на земле славян!
С той стороны реки великой закрепились вражьи рати.
Там крепостей настроили… Троян-завоеватель
На Волгу и на Дон когорты шлет;
И возвращаются они назад, помяты.
Чтоб раны залечить – и вновь в поход.
Не наступает мир, война идет, идет!
И Черноморский берег, и Каспийский жаждет император.
Легионерам – благодать война. Конца ей нет…
Созвал князей царь Бужич на совет.
Их как на битву, храбрых, позвала дорога!
Приехал первым давний сотоварищ – князь Голога;
По правую царя сел руку за столом;
На нем печеная баранина, тарели с кашей
И меды пенистые в чашах.
С рушником Расшитым девицы пригожие, друг друга краше,
Между столами ходят, страву подают.
Негромко думы гусляры поют.
Поднялся Бужич: «Как жить то дальше будем, братья?
Не стала ль наша доброта для нас проклятьем?
Ром – кулаком, а мы щелчком, чуть-чуть.
Ром нас – по голове, покрепче; мы – слегка по шее.
А может, рому шею, как гусю, свернуть?!
Или привыкли мы овечки быть смирнее?
Пусть ром с нее сдирает шкуру, не жалея!..»
Встал князь Голога – рода непокорных сын.
«И бык, когда в ярме, мычит и головой мотает.
Уж лучше умереть, – позора мертвые не мают! –
Чем жить под ромами. Чтоб ром нас погонял!
Коль о плечах заговорили – час плечом к плечу настал!
Пусть станут огоньки славянских душ – пожаром!
Понятно говорю? Так надо бить, чтоб враг дрожал!
Жечь крепости, чтоб ром из них домой бежал!..
Что ромы – чтобы Рим их задрожал!
Чтоб мы мерещились им ночью в снах кошмарных.
Провинцией стать Рима – не допустим мы судьбы!
Пусть знает Рим: славяне – не рабы!»
И обнялись князья! И поклялись друг другу!
И с кровью чаша-братина пошла по кругу…
И будет с ромами война – века!
Рать по земле на рать пойдет.
И землю, в прах оборотясь, покинет.
И новых воинов родится рать. И тоже – сгинет…
Бесстрашный вскинув меч, славянская рука
Со всех земель славянских ворога откинет.
Не станут ни в какие тягостные дни
Ни Римской и ничьей провинцией они.
*****
В степях пустили корни ярусланы,
а во лесах – борусы, а в горах аланы.
Одни пасли стада, в привесах и в удойности искусны;
И каждый ловок на коне, и быстр, и смел!
Другие деревянные дома искусно мастерили;
Охотиться и бортничать – удел…
С далеких пор судьбу делили, в дружбе жили;
На ворогов своих плечом к плечу ходили.
Но что-то присмирел борусский князь Бурьян.
Стал в сторону от ратных дел славян.
А ромы наседают! Каждый князь уж с ними бился!
Но спрятал меч борус, в своем лесу укрылся.
Приехал в лес Гороща, ярусланский князь.
Еланины, грибов, медов наелись всласть.
И спрашивает друга яруслан:
«Ты что же это? Мы бьемся с ромами, чтоб не пропасть;
Хоропы с нами, и драговичи, и веды,
Сарматы и герлыги, берендеи и дулебы.
А вас как нет. Мы – в бороне, вы – в стороне.
Нет вас! Вы – в тишине. Мы – на войне.
Но только в стороне вам не удастся отсидеться.
Ни нам, ни вам от ромов никуда не деться!
Наклонят нас – и вам с колен не встать!..»
Бурьян внимал, молчал. Вздохнул: «Ну, что сказать?
Уж сколько лет гремят над нами вражьи грозы.
Удары в спину, в грудь; нашествия, угрозы.
Устали мы. Так много братьев потерять!
Плач матерей услышать! Жен увидеть слезы!..
Но все-таки ты прав! Хоть и в лесу живем,
Но не пеньки ж. Не заросли ведь мхом.
Еще на Рим с тобой, товарищ мой, пойдем…»
Сраженья жаркие кипели! И ромов легионы Наступали!
Выучка! Тяжелый шаг! Свирепы, непреклонны!
Навстречу им – славянские полки!
Дыша Отважным гневом! Страстная душа…
И сбились с шага ромы. Пред душою стушевалась туша.
Бурьян велел: в щиты греметь мечами, спечь круша!
Клинки над головами кружат!
Поступь вражью рушат…
Попятились, отходят…
И вот летит Горощи конница;
земля дрожит!..
Еще резвей уходят ромы, уже бегут!
Славяне наседают! Преследуют врагов!..
И день, и два… Приблизились к Дунаю.
Там увидали готов – ромы их враги;
Договорились – дальше вместе.
Шли все вперед – не повернули!
Напасть, ударить с фланга – на подъем легки!..
Дошли до их земли. И все долги вернули:
Горят их города, добро их – на гарбы!..
Придет уж срок: и с ромами – на готов. Тяжел наш путь борьбы!..
Давно уж ромы на Дунае. Возвели немало
Там крепостей. Многоголовой гидры жала
За реку тянутся к соседям, черный точат яд.
От них – всегда угроза! Пролегли врагов дороги
На земли русов; гибель им несут… Равнины спят:
Под ночь дружина за Дунай перебралась
Гологи… Остановились. Косы есть – травы сухой
Скосили луг. В тюки связали бечевой…
Ночь. Мрак. На крепостные стены тени луч ложатся.
Внизу качнулись тени – время к стенам подобраться;
Соломы связку тащат за собой… Вот возле стен;
тюками обложили. И подпалили!
Заполыхало! Очерк – огневой!
И пламя уж везде! Завыли, заскулили
Внутри собаки. Кони ржут. И плач! И крик!
Сумятица! И паника! И страх – велик!
Ворота распахнулись. Без оглядки ромы мчатся!
Где спрятаться?
Куда от гибели податься?
Навстречу – пики и мечи!
Округа вся – в телах!
Пощады нет!..
Их воевода в плен попался;
К Гологе привели.
Дрожит, тоска в глазах.
Вопрос лишь задал князь –
со всем, что знал, расстался:
Мечта у ромов
им всех славян да взять бы в полон;
Провинцией чтоб стали –
Черноморье, Волга, Дон.
Склонить, сломить!
Чтоб мир забыл о гордом славянине!
Мужчинам – рабство;
жены, дочери – рабыни.
Героев – в гладиаторы,
в карьеры – мастеров!
Чтоб жили – без мозгов, без языков!..
И римским крепостям пылать-гореть!
И скрытые засады, и прямой бой встречный!..
Князь Вятка в рать призвал бойцов из множества родов.
Возьмет немало римских городов.
И город вечный;
И Ромул с Ремом5 с Неба не спасут. Среди руин
Пройдет как победитель славянин!
_____ 5 _____
Могучий, мудрый рыцарь-тур,
Он славянин – король Артур.
*****
А жизнь – текла… И бури, и раскаты грома!
Война все шла! И каждый ждал Руси погрома
И римский император мечтал раздолье за Дунаем получить.
И бились яростно, и вновь костьми ложились рати!..
В седле родившись, чтобы ширь степей хранить,
Несли свой жребий исторический Сар-маты.
Царицы Матери, достойные сыны.
С тех пор как Сиромаха Кира растоптала
У подданных её другое имя стало
Чужие племена, в честь матери царицы, сарматами их звали
Но вот они себя, как в старину былую, всё саками считали.
Пройдут великой чередой столетья и года,
А имя воинов кос-саков прославлено всегда.
Славянский дух: и ярость разума, и сердца грусть…
Сарматы по преданью подарили имя – Русь.
Чуть подрастет – и на коня! И с ветром спорит!
Чуть наберется сил – с мечом уж; в боевом дозоре.
Сарматке мужней стать – сразить врага в раздоре…
Враг обезумел – вразумить пора:
Сарматы – в бой! В атаку мчатся конной лавой!
И клич, все сокрушая, вьётся: «Мара!»
И буйный ветер далеко разносит славу!
И земли ею полнятся окрест…
На главном знамени их Бога Свентовита крест.
Чтоб без оглядки с супостатами сражаться,
Придумали сарматы из костей и рога панцирь;
Непросто распилить их. И копыта лошадей.
Прожечь в пластинках дырки –
чтоб скрепили бычьи жилки…
Дракона, желтого6 от лютости своей,
На стягах боевых копье сарматское сразило.
Как клятва – память о сраженье давнем он,
Когда повержен был Аримии дракон.
От Дона – до морей и дальше, в Заднепровском крае
Сарматы жили век за веком, тяжких бед не зная…
Беда нагрянула! Ворвалась на коне!
Орда бесчисленная гуннов двигалась-крушила!
Сарматы встретились – и Силу Силища сломила!
И вместе всех потом объединила
Где был один там стало – десять!..
и мало стало всем земли!..
Поэтому рассеялись сарматы- саки…
и многие за тот Дунай ушли.
*****
Обжились там, привыкли. Станет та земля желанной.
Соседи – готы; племя их зовется – маркоманы7.
В согласье жили, дружелюбный мир – в сердцах;
Доверием они и бескорыстьем дышат.
Немало общего. Всего важнее – общий враг!
Рука потянется к клинку, лишь слово «Рим» услышат.
Сармат и маркоман в бою – плечом к плечу.
Нет отдыха их ратному мечу.
Не раз проверили друг друга в бранном деле…
Месопотамию завоевал могучий Марк Аврелий8.
Теперь мечтает – за Дунай, свои когорты шлет.
Но преграждают путь им маркоманы и сарматы!
И Не пустили! Империи от них – беды невпроворот.
Насели, потеснили! И земли захватили!
В иные города как победители вступили!..
Особенно прославился – в бою буй-тур! –
Сарматский полководец – князь Асур…
Собрал большое войско Марк Аврелий; битва – скоро!
Но полагается начать с переговоров…
Врагам непросто за одним столом решать.
Но умные решили: земли Рима покидают Их захватившие.
Империя им обещает Не нападать, а только – торговать…
Довольны все… Одно никто не понимает:
Зачем с Асуром (князю ль другом слыть!)
Отдельно хочет император говорить…
Не первый час беседуют… Вкушали. И гуляли
В саду тенистом. У фонтана отдыхали –
Взлетает, торжествуя, светлая струя.
«Пусть так же, князь, и слава воспарит твоя.»
Асур молчит. Вновь Марк Аврелий:
«Там достойно ты воспрянешь! Там нужен ум твой!
Мощь твоей натуры вся!
Ты здесь сарматский князь –
там королем британским станешь…
Сейчас там хаос; все воюют лишь!
У нас нет сил. Ты всех там усмиришь.
И с внешними врагами будет там непросто.
И Инглы зарятся на наш Британский остров.
Сраженье – впереди! Но ты умен.
И храбрости не занимать.
И в бой водить умеешь.
Таких героев под своей рукой имеешь!
А Рим – всегда с тобой, во всем поддержит он:
Оружием, питаньем, золотом. Врагов всех одолеешь!..
Но только вот что… Здесь ты – князь Асур.
Там, среди саков своих бритых, назовись – король Артур9».
*****
Забрали семьи, скарб свой, лошадей… Дорога – к морю.
На кораблях – в туман, гуляют волны на просторе –
Для степняков в диковинку… Промчится год.
В душе: все тут чужое; дико, непривычно.
Все – не свое: людские нравы, сам народ;
Вражда племен – все против всех воюют, фанатичны.
Не признают Артура-короля…
А время все течет. Все дальше отчие края.
Но защемит вдруг сердце!.. У костра сидят сарматы.
Ночь. Тишина. Луна меж тучек спит мохнатых.
Ивейн, помощник короля и друг:
«Там тоже видят этот месяц! Братья наши!
Там ширь степей! Там буйство трав вокруг!
Там скачут табуны! Береза с ветром пляшет!
Летит по небу – может, к нам! – гусей косяк…»
Товарищ давний Передур поник.
Запел спивак. О вольности. О славе боевой сарматов.
Как побеждали Рим – теперь его солдаты.
Теперь вся жизнь, без отдыха война.
Кто обнажал мечи на них – мечами биты!
И поумнели многие! Всех покорили саки-бритты.
Шотландцы тоже не угрюмы, не сердиты…
Спивак простер ввысь руки:
«Передай, луна,
Привет земле, родной: любимой, не забытой!
Пусть время по годам, – рекой по валунам
Бурлит! – но взор наш к отчим берегам.
Садов там – пышный цвет!
Там берегини с песней
Венки вьют на лугу;
он стал для хоровода тесен!
Как солнце девицы – одна другой прелестней!
Луна глядит на них – от песен воссияет круг,
Поля серебряным наполнит восхищеньем!
Прислушайтесь – оттуда слышно пенье!..»
К Артуру подбежал дозорный вдруг;
Склонился, что-то говорит ему с волненьем.
Король позвал Ивейна с Передуром;
ярок взгляд: «Приплыли инглы – остров взять хотят»…
Был император Адриан неутомимым Фортификатором:
защитный вал неодолимый Возвел в Британии… На нем Артур
Стоит и смотрит в дымку дали, молчалив и хмур…
Вот показались! Шествуют, рогаты и лохматы!
Король спустился, на коня сел, зорок глаз прищур.
Тяжелые, ждут битвы катапульты10. Катафракты11
– У Македонского Артур взял, тяжек их напор! –
Вступить готовы, стоя возле вала, в бранный спор…
Король вознес меч Свентовитов12 – Калибурн: резьбою
Покрыты рукоять с ножнами; золотою
Украшены отделкой, серебро горит.
На стяге желтый, поражен копьем, дракон лежит.
Две тысячи сарматов конных! И пики грозной лавы,
Как лес, к врагу склонились; меч над гривою блестит.
Артур – по центру, слева – Передур, Ивейн ведет в бой справа.
Кидают камни катапульты… Миг настал! Пора!
И покатилась катафракты в бой: «Мара-а-а!..»
Глаза застлало ужасом! Дух поразило страхом!
Свирепый облик воям не помог – легли все прахом!
От павших поле почернело!.. И гром утих.
Поверженные – друг на друге, к боку – бок.
Годами Лежать им здесь – никто не похоронит их.
Шакалы только будут приходить ночами;
Днем воронье выклевывать зрачок.
Артур насупился: «Войны жестокий рок…»
Победой – горд! Но смертью не умеет упиваться.
В молчанье едет. Здесь лежат вповалку вои.
Там – свой, пошевелился под щитом.
Как больно дорогих друзей стенанья слушать!..
А это кто? Встает! Идет! «Живой, Ванюша?!»
«Живу! Ивейн еще взбулгачит супостатов души!
Но если все-таки придется умирать,
В родной земле хочу я вечно спать.»
*****
В сраженьях, в битвах двадцать лет эпохи бурной…
Чтим и любим в Британии Артур, правитель мудрый.
Король-объединитель. Враг всякий бит им!
Теперь идут с сарматами бок о бок в драку
и бритты и шотландцы…
И повелось еще: мужам, кто знатен, знаменит,
В боях прославился, за круглым короля столом
встречаться… Молва средневековых мифов нарекла
Их рыцарями круглого стола…
Ничтожные душой – душители таланта!
Талант – своя стихия для духовного гиганта.
Артур велик душою мудрой был.
Вокруг себя собрал он умных, одаренных:
Талант воспламенялся, ум светил –
Людей, огнем его большого сердца озаренных.
Средь рыцарей стола – Ивейн и Передур.
Они всегда там, где король Артур.
Послы к нему с почтеньем приезжают из земель соседских.
Для всех он – Государь.
Уверены: кровей он – королевских.
Все то, к чему стремился, получил!
Но почему-то молчаливым стал Ивейн…
Вдруг к королю пришел он: «Ты стал велик!
А я как бык комолый. Ослаб совсем, уже нету прежних сил.
Рога сломало прежней жизнью мне тяжелой…
И без меня теперь тебя кому есть защищать.
В родной земле хочу теперь я спать»…
Корабль качают волны. Горько расставанье.
Последние слова, объятья и лобзанья.
Король и Передур с Ивейном обнялись, все вместе, на прощанье.
Полжизни – вместе! В битвах и делах!..
Неотвратимое им разрывает душу!
Спивак – в путь тоже, и другие;
слезы на глазах. Еще раз обнялись.
«Прощай, Асур». «Прощай, Ванюша.
С Британией я роком обручен.
Прощай, брат! Передай родной земле поклон».
Свежие комментарии