На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Велемудр. Мир тесен.

22 806 подписчиков

Свежие комментарии

  • ММ
    Классная статья!Соблюдайте эти 4 ...
  • Александр Николаевич
    В этой архаичной песне рассказывается что Старые Веды были принесены нашими предками ещё с Края Земли (материка Даари...Веда Словена. Про...
  • Александр Николаевич
    Есть версия что Ярило был сыном верховного славянского бога Перуна, его потерянного десятого сына, родившегося в пос...Ярило Бог управля...

Куда исчезли шумеры?

Вот уже более ста лет шумерская цивилизация привлекает неослабевающее внимание как профессиональных историков, так и многочисленных любителей. Интерес понятен, поскольку именно в городах-государствах низовьев Тигра и Евфрата около 5000 лет назад появляются первые документированные признаки того, что мы считаем непременным атрибутом развитой цивилизации. Это письменность, зачатки которой находят еще в неолитических памятниках повсюду, но реальным средством коммуникации она впервые стала именно у шумеров.

На сегодняшний день пока нет убедительных доказательств, что кто-то использовал письменность в том же качестве раньше. К шумерской традиции восходят во многом наши познания в математике и астрономии. Каждый раз, глядя на часы, мы пользуемся изобретенной шумерами системой счета времени, а небо разделяем на те же созвездия, что и древние астрономы Двуречья.



По этой причине не удивительно, что такой второстепенный в других ситуациях вопрос, как судьба потомков столь давно исчезнувшего народа, продолжает волновать умы историков. Помимо общего интереса, у этой проблемы есть и политический подтекст, поскольку доказательство родства с первыми носителями цивилизации может играть существенную роль в государственной идеологии тех или иных стран. Наконец, такие данные имеют и практическую значимость при оценке того, каким образом происходило взаимодействие автохтонного и пришлого населения в древней Месопотамии. По данным истории, археологии, этнографии и ДНК-генеалогии можно выделить несколько характерных моделей такого взаимодействия.

Поддержите проекты Академии ДНК-генеалогии: ваше пожертвование – это дальнейшее изучение истории наших предков, выпуск тематических книг, организация научных мероприятий, исследование палео-днк и ещё многое другое. У нас пока нет других помощников, кроме вас. Поэтому если вы считаете нашу работу полезной, нужной и можете её поддержать, то будем благодарны. Сделать пожертвование от 100 до 5000 руб. можно буквально в один клик по этой ссылке.



Первую можно условно назвать западно-африканской по региону, где она проявилась в наибольшей мере. В этой модели мигранты численно превосходят аборигенов и находятся на более высоком уровне технологического и социального развития. Местное население вытесняется, истребляется, а те, кто остаются, почти не оставляют следа в языке и культуре. Их генеалогические линии, как правило, пресекаются, и в настоящее время их доля чрезвычайно мала. Так, в Западной Африке потомки выходцев из Сахары, носителей нескольких ветвей субклада E1b-M2 составляют от 90% до 100% среди народов, говорящих на языках нигер-конголезской семьи, а доля носителей аборигенных реликтовых гаплогрупп А00, А0 и А1а среди них столь мала, что их носителей проще найти в выборках афроамериканцев, чем у современных жителей африканских стран.

Во второй модели, которую можно назвать японской, новое население также находится на более высоком уровне технологического развития, но у них нет столь заметного численного перевеса, и с аборигенами устанавливаются взаимовыгодное сотрудничество. Как следствие, в итоге победу одерживает язык и культура мигрантов, но не за счет вытеснения местного населения, а путем его вхождения в состав нового этноса. В его обычаях, внешнем облике и языке без особого труда можно найти черты, доставшиеся от коренного населения. В частном случае Японского архипелага такой путь взаимодействия подтверждает высокая (до 30%) доля аборигенных линий (прежде всего, гаплогруппы D2) среди современных японцев, причем среди них преобладают линии, что начали расти в эпоху перехода от (формально) мезолитической культуры Дзёмон к культуре железного века Яёи.

Третья модель – это любимая многими историками концепция доминирующей элиты, которую лучше всего иллюстрирует история Турции. По данным письменных источников и выборок ДНК, прямые потомки тюрок-огузов всегда были в меньшинстве в Малой Азии, но после создания турецких султанатов в Анатолии их язык стал там государственным, а по мере роста территории и исламизации местного населения на него перешли все, кроме сохранивших свою веру понтийских греков, армян и ассирийцев. Однако всеобщая тюркизация обернулась тем, что народ, давший свой язык, фактически утратил собственные обычаи, переняв традиции, доставшиеся от многих цивилизаций, существовавших в Малой Азии в течение тысячелетий.

Объективный ответ на вопрос, какой их этих трех сценариев (или какая-то их комбинация) точнее всего описывает судьбу щумеров, может дать ДНК-генеалогия при условии, что нам известны генеалогические линии шумеров и тех, кто пришел им на смену. Возможно, в скором будущем такие данные появятся, судя по быстрому прогрессу в анализе ископаемой ДНК, но на сегодняшний день их нет. Таким образом, остается единственный путь – идентифицировать линии древних народов среди современных жителей Месопотамии. В случае относительно изолированных от материка Японии и Скандинавского полуострова такой подход дал вполне надежные результаты, что подтвердились, в частности, по данным ископаемой ДНК в Швеции. Для Месопотамии, находящейся на перекрестке миграционных путей, как представляется, такая задача не имеет единственного решения, и в этой статье будет лишь очерчен круг возможных кандидатов и оценена вероятность того, как складывалась судьба носителей той или иной ветви.

Первый вопрос, который возникает – какие выборки Y-хромосомных гаплотипов дадут информацию о линиях шумеров? А.А. Клёсов в серии статей об эрбинах фактически постулировал, что прямыми потомками шумеров являются современные ассирийцы, унаследовавшие от них гаплогруппу R1b. Однако на карте видно, что места компактного проживания ассирийцев (синие метки) находятся довольно далеко от известных городов Древнего Шумера (красные метки). Не пересекались они и раньше, когда до геноцида 1915 года ассирийцы жили в основном на юго-востоке Турции и в приграничных районах Ирана (обведено черным пунктиром).



Известно также, что в этногенезе ассирийцев существенную, если не главную, роль играл религиозный фактор, а именно принадлежность к древней Церкви Востока, некогда имевшей миллионы приверженцев от Сирии до Монголии (известных как несториане), но уступившей свои позиции исламу и буддизму. Это подразумевает, что в состав ассирийцев-христиан вошли не только потомки народа, основавшего Ассирийскую державу (как считают сами ассирийцы), но и их соседи, принявшие крещение в I веке нашей эры. Отображением этой сложной этнической истории можно считать распределение гаплогрупп среди 68-ми участников ассирийского проекта FTDNA (см. диаграмму в верхней части рисунка). По указанным выше причинам, а также из-за скромного размера выборки поиск потомков шумеров среди ассирийцев вряд ли принесет надежные результаты, которые можно было бы проверить перекрестными данными из других дисциплин.

Если наложить города-государства Шумера на современную политическую карту, то можно сделать вывод, что логичнее всего искать потомков этого древнего народа среди арабов Ирака. Такая работа была проделана несколько лет назад группой популяционных генетиков из Италии, Ирака и Индии, и опубликована 2011 году под многообещающим названием «В поисках генетических следов шумеров: рассмотрение вариаций Y-хромосомных и митохондриальных ДНК болотных арабов Ирака». Выборка состояла из 143 арабов, предки которых жили в течение не менее четырех поколений в районе болот Аль-Хавизах на ирано-иракской границе (выделен красным пунктиром). Для сравнения, образцы ДНК были также взяты у 154 иракцев, равномерно рассеянных по другим регионам страны. Распределение гаплогрупп в этих двух выборках показано в графическом виде на рисунке выше. Обнаружив, что 101 из 143 болотных арабов принадлежат к субкладу Page08/P58/PF4698 гаплогруппы J1 (J1a2b в текущей нотации ISOGG) и рассчитав с помощью «эволюционных скоростей» время до общего предка этой группы (4500±2600 лет назад), авторы в заключительной части статьи написали буквально следующее:

Although the Y-chromosome age estimates deserve caution, particularly when samples are small and standard errors large, it is interesting to note that these estimates overlap the City State period which characterised Southern Mesopotamia, and is testified to by numerous ancient Sumerian cities (Lagash, Ur, Uruk, Eridu and Larsa).

Хотя к оценкам датировок по Y-хромосоме следует относиться с осторожностью, особенно когда выборки малы, а стандартные погрешности велики, интересно отметить, что эти оценки перекрываются с периодом городов-государств южной Месопотамии, как это подтверждено для многочисленных древних городов Шумера (Лагаша, Ура, Урука, Эриду и Ларсы).


Однако, как это постоянно случается в попгенетических расчетах, неверная методика привела к ошибочным выводам. Расчет прилагаемого к статье списка гаплотипов в нестандартном 8-маркерном формате (DYS390, DYS19, DYS391, DYS389i, DYS392, DYS389ii, YCAIIa, YCAIIb) с помощью калькулятора Килина-Клёсова дал намного более позднего предка болотных арабов субклада J1a2b: 1350±470 лет назад. Тот же список можно рассчитать независимо с помощью логарифмического метода, поскольку в нем содержится 43 идентичных базовых гаплотипа следующего вида: 23-14-11-13-11-30-22-22. Подставляя в формулу

TMRCA = 25*ln(N/N0)/k

общее количество гаплотипов (N = 101), количество базовых гаплотипов (N0 = 43) и константу скорости мутаций для данного 8-маркерного формата (k = 0,0122 мутации на условное поколение на гаплотип), получаем 1750 лет до общего предка, или 1850 лет, с поправкой на возвратные мутации. Небольшое расхождение с результатом, полученным с помощью счета по числу мутаций, вероятно, говорит о том, что в выборке есть гаплотипы из других ветвей субклада J1a2b, помимо основной, но принципиальных выводов это не меняет.

Данная группа арабов восходит не к эпохе городов-государств Шумера, а к намного более позднему времени арабских миграций при первых халифах. Результат вполне предсказуемый, если принять во внимание, что район болот Аль-Хавизах в шумеро-вавилонскую эпоху был покрыт водами Персидского залива, и его заселение началось лишь после того, как он поднялся над уровнем моря за счет аллювиальных осадков, принесенных Тигром. Насколько можно судить по результатам исследования Y-ДНК и племенной структуре иракских арабов, пионерами в освоении новых земель, очевидно, были арабы из бедуинской конфедерации аднанитов, сформировавшейся на севере Аравийского полуострова в начале нашей эры. Приведенный выше базовый гаплотип совпадает с соответствующим фрагментом базового гаплотипа субклада L222.2, наиболее распространенного у аднанитских племен, хотя на таком коротком формате нельзя исключить случайное совпадение.

Как следует из анализа полевой выборки болотных арабов, она не дает подсказки о судьбе шумеров, и приходится начинать с чистого листа. Очевидно, их потомков можно найти среди современных иракцев, но существующие полевые выборки из Ирака недостаточно информативны для такой задачи. С другой стороны, живущие рядом арабы из Кувейта, Саудовской Аравии и других монархий Персидского залива чрезвычайно активно участвуют в коммерческом тестировании. В открытых проектах FTDNA удалось собрать почти 3000 гаплотипов длиной 37 и более маркеров, в том числе 945 – в максимально возможном для стандартного заказа 111-маркерном формате. Сводное дерево 111-маркерных гаплотипов арабов из стран Персидского залива, а также статистика по 37-маркерным гаплотипам приведены на следующей схеме.



Как можно видеть из приведенных цифр, почти ⅓ участников принадлежит к субкладу J1-L222.2, как, вероятно, и болотные арабы, которых приняли за потомков шумеров. Помимо стран Персидского залива, эта ветвь распространена у арабов из других регионов, преимущественно из племен, возводящих свою родословную к полулегендарному Аднану, но за пределами арабского мира встречается крайне редко. О возможном родстве этой ветви с древними жителями Месопотамии речь пойдет ниже, а пока следует задаться вопросом, насколько реально найти прямых потомков шумеров в этой выборке, что по своей географии довольно слабо пересекается с их исторической территорией.

Прямо ответить на этот вопрос сложно, но на двух модельных примерах можно показать, что такая задача вполне выполнима. Первый пример касается группы гаплотипов, расположенных в верхней части сводного дерева, где собраны представители гаплогрупп А (все из субклада A1b1b-M32) и В (в основном субклад B2a1-M218), а также ветвей E1b1a (M2) и E2b1a (M85, не показана из-за отсутствия 111-маркерных гаплотипов) гаплогруппы Е. Можно предположить, что предки этих 118 арабов (4% от всей выборки) были выходцами из Африки южнее Сахары. Как показывает сравнение с полевыми выборками африканцев, все эти линии встречаются в Восточной Африке, причем примерно в тех же соотношениях.

Из письменных источников и археологических данных известно, что еще задолго до эпохи Великих географических открытий арабские (в меньшей степени, индийские и персидские) купцы вели активную торговлю с народами Восточной Африки. Торговые фактории арабов располагались по всему ее побережью вплоть до современного Мозамбика, а главным источником доходов была работорговля. В отличие от африканских рабов в Новом Свете, трудившихся на плантациях и почти не смешивавшихся с белыми поселенцами, рабы в странах Ближнего Востока были заняты преимущественно в домашнем хозяйстве, а самых сильных и здоровых местные правители охотно брали в свою личную гвардию. Это приводило к тому, что при удачном стечении обстоятельств потомки рабов довольно быстро вливались в состав арабских племен, а спустя несколько поколений ничем уже не отличались от коренных арабов. О таком способе появления африканских гаплотипов в эмиратах Персидского залива говорит и тот факт, что среди них нет каких-либо значимых молодых ветвей, и времена до общих предков у арабов африканского происхождения те же самые, что и в популяциях Восточной Африки. То есть налицо следы долгого (в течение многих веков) и масштабного ввоза «живого товара», а не каких-то единичных эпизодов. Это подтверждается и историческими источниками.

Второй пример касается 202 арабов – носителей гаплогруппы R1a. Согласно базе данных IRAKAZ, примерно ¼ из них пока не удается надежно отнести к какой-либо ветви из-за отсутствия информации о снипах. Те, для кого такое отнесение было сделано, оказались преимущественно из тех же самых ветвей, что и индийцы с иранцами, а именно юго-восточных субкладов L657 и Z2123. На их долю приходится более ⅔ арабов из IRAKAZ, причем они зачастую перемешаны с индийцами в пределах более молодых подветвей. Особенно много их в племени Бану Тамим из конфедерации аднанитов, историческая территория которого охватывает юго-запад Ирака, Кувейт и север Саудовской Аравии. Вариант с работорговлей, как в предыдущем примере, здесь маловероятен, потому что, в отличие от разрозненных африканских гаплотипов, арабы гаплогруппы R1a формируют целый набор локальных ветвей и представляют весьма привилегированные кланы. Отсутствуют среди них и ветви, характерные для славян, которые также часто попадали на невольничьи рынки Ближнего Востока, но в несравненно меньшем масштабе, чем африканцы. Брать в рабство единоверцев из соседних народов – потомков ариев, запрещали законы шариата. Следовательно, наиболее вероятными предками этих линий можно считать персов, курдов и представителей других ираноязычных народов, живших с арабами на одной территории и вошедших в состав арабских племен, вероятно, еще в доисламскую эпоху или при первых халифах. Участием арабизованных иранцев в самой ранней стадии формирования племен, занявших лидирующие позиции в Халифате, можно объяснить довольно значительную долю (до 10% для отдельных кланов) и высокий социальный статус их потомков в современном арабском мире.

Таким образом, оба примера показывают, что имеющаяся выборка арабов достаточно велика и имеет достаточно высокое разрешение по филогении, чтобы дать детальный анализ минорных ветвей, выводы из которого подтверждаются историческими свидетельствами. Особенно интригует тот факт, что зона контактов арабов и ираноязычных народов – это преимущественно Месопотамия. Если потомки живших там народов влились в состав арабов стран Персидского залива, как об этом свидетельствуют гаплотипы ветвей L657 и Z2123, то с не меньшей вероятностью можно ожидать, что какие-то генеалогические линии у них восходят к шумерам, которые вряд ли исчезли, не оставив следов. Численность их была достаточно велика по меркам той эпохи, а их потомков, скорее всего, не коснулись этнические чистки, проводимые время от времени ассирийскими и вавилонскими царями. Насильственному переселению подвергались, прежде всего, жители недавно покоренных земель, а не метрополии, к которой относилась и территория Шумера. В следующей части мы рассмотрим возможных кандидатов в потомки шумеров, не пренебрегая ни одной гаплогруппой и взвешивая все «за» и «против» каждой из версий.

Прежде чем перейти к непосредственному поиску потомков шумеров среди современных арабов из стран Персидского залива, следовало бы определить признаки, которые были бы характерны для их генеалогических линий. Взять их можно из тех сведений о шумерах, что дошли до нас в наименее искаженном последующими интерпретациями виде.



Первый признак – это, несомненно, датировки. По археологическим данным, возникновение первых еще протогородов Шумера относят к т.н. Среднему Урукскому периоду, длившемуся примерно с 3700 по 3400 гг. до н.э. В ходе следующих за ним Позднего Урукского, Раннединастического и Аккадского периодов сложилась номовая структура городов-государств и уклад хозяйства, позволявший поддерживать высокую численность населения, в сравнении с окружающими народами. С падением Аккадского царства, основанного Саргоном Древним, наступил кризис, длившийся не менее 100 лет, примерно с 2200 по 2100 года до н.э., и сопровождавшийся упадком ирригационных систем, обеспечивавших существование городов Нижней Месопотамии. Когда кризис был преодолен, началось новое возвышение Шумера под властью царей из III династии Ура, но тогда же шумерский язык начал выходить из употребления, хотя еще долго оставался языком юриспруденции и религии, подобно латыни в средневековой Европе. Ключевыми датировками в этой последовательности событий можно считать период с 5700 по 5200 лет назад (с захватом Позднего Урукского периода), что маркирует начало стабильного роста народонаселения в городах Древнего Шумера, и демографический кризис, длившийся, ориентировочно, с 4200 по 4000 лет назад.

Поддержите проекты Академии ДНК-генеалогии: ваше пожертвование – это дальнейшее изучение истории наших предков, выпуск тематических книг, организация научных мероприятий, исследование палео-днк и ещё многое другое. У нас пока нет других помощников, кроме вас. Поэтому если вы считаете нашу работу полезной, нужной и можете её поддержать, то будем благодарны. Сделать пожертвование от 100 до 5000 руб. можно буквально в один клик по этой ссылке.



Второй признак – язык, не имеющий аналогов ни в одном из современных и мертвых языков, о которых есть более-менее надежные сведения. Многочисленные попытки найти родственные связи шумерского ни к чему определенному не привели. Все заявки на родство до сих пор остаются на уровне единичных совпадений в грамматическом строе и похоже звучащих слов, как правило, взятых в отрыве от исторического и семантического контекста.

Наконец, третий признак – это многочисленные, хотя и косвенные, указания, что шумеры были пришлым народом в Месопотамии. Прежде всего, об этом говорят шумерские мифы, что помещают прародину человечества на загадочный остров Дильмун, откуда к устью Тигра и Евфрата приплыли их предки. Специалисты-шумерологи также приводят доводы, что часть топонимов Двуречья, зафиксированная в письменных памятниках той эпохи, а также ряд теонимов и названий профессий не имеют шумерской этимологии. По их мнению, они достались от какого-то народа, жившего здесь до шумеров. Наиболее последовательно эту версию разрабатывал известный семитолог И.М. Дьяконов, предложивший термин «банановые языки». С другой стороны, у этого тезиса есть немало слабых мест. Например, мифы об «островах счастья», откуда вышли люди и куда возвращаются души праведников, встречаются у многих народов, в том числе чрезвычайно далеких от Месопотамии, и их не следует воспринимать буквально.

Гипотезу о «банановых языках» большинство специалистов по Ближнему Востоку считают спекулятивной ввиду крайне скудного исходного материала, которому можно дать интерпретацию, не прибегая к допущению о неизвестном науке языке. Археология и антропология также не дают однозначного ответа на вопрос, сопровождался ли переход от Убейдского периода (8500-5800 лет назад) к Урукскому (6000-5000 лет назад) появлением нового этнического компонента в населении южной Месопотамии, или имела место планомерная эволюция от одного типа материальной культуры к последующему в рамках одной и той же группы народов.

Таким образом, если предположить для взаимодействия шумеров и поселившихся позднее в их землях семитов, касситов, персов и т.п., наиболее вероятную (судя по историческим данным) «японскую» модель, то генеалогические линии современных потомков шумеров должны иметь следующие особенности:

1.) они должны составлять заметный процент в современном населении региона и быть для него достаточно специфическими, что подразумевает резкий спад их доли за пределами Ближнего Востока;

2.) они должны выглядеть как однородная ветвь или группа родственных ветвей, которые сходятся к предку, жившему, скорее всего, между 5700 и 5200 годами до настоящего времени; в терминах ДНК-генеалогии так должны проявлять себя линии, начавшие в это время стабильный рост, продолжавшийся в данном регионе без существенных разрывов в течение, как минимум, нескольких столетий;

3.) для дочерних линий этой группы возможна (хотя и не обязательна) датировка жизни их предков между 4200 и примерно 3800 годами до настоящего времени; это соответствует зафиксированному в исторических источниках демографическому кризису в Месопотамии, который неизбежно должен был сопровождаться обрывом многих генеалогических линий, а по его завершении – более быстрым, в сравнении с другими, ростом успешных в плане демографии родов;

4.) предполагаемые линии шумерского происхождения не должны относиться к ветвями, которые дают корреляции с надежно аттестованными языковыми семьями, такими как афразийская, индоевропейская или хуррито-урартская;

5.) у этих линий возможно (но не обязательно) наличие родственных им ветвей, пик распространения которых находится за пределами Ближнего Востока (например, в Индии, Передней Азии, Закавказье или Средиземноморье), причем их общий с шумерами предок должен приходиться на эпоху неолита; так в Y-ДНК может проявляться существование прародины шумеров за пределами Месопотамии, что на сегодняшний день пока не имеет надежных доказательств.

Начнем рассмотрение гаплогрупп арабов в алфавитном порядке. Про гаплогруппы А и В уже шла речь в первой части статьи, и был сделан вывод, что их представители появились на берегах Персидского залива в результате многовекового ввоза рабов из Восточной Африки. Следующая за ними древняя гаплогруппа С представлена в выборке настолько незначительно (11 гаплотипов из 2996), что она заведомо не проходит по первому признаку. Единственное, что хотелось бы отметить, это найденную у пяти арабов чрезвычайно редкую гаплогруппу С1 (F3393), которая разошлась на далеко отстоящие ветви еще в начале Верхнего палеолита. Ее обнаружили у европейцев эпохи палеолита (Костёнки-14, Россия), мезолита (Ла Бранья, Испания) и раннего неолита (Компольт и Апц, Венгрия), но в настоящее время в значимых количествах (более 1-2%) она присутствует лишь у австралийских аборигенов, полинезийцев и японцев. У всех остальных народов гаплогруппу С1 находят на уровне менее 0,2% или не находят вовсе. Этот пример подтверждает сделанный ранее вывод о том, что данная выборка протяженных гаплотипов настолько информативна, что дает возможность выявлять даже почти исчезнувшие ветви, реликты эпохи палеолита.

Следующей по алфавиту идет гаплогруппа Е, которая у арабов Персидского залива идет на втором месте по численности после J1, а потому ей следует уделить особое внимание. Распределение основных ветвей гаплогруппы Е в исследуемой выборке приведено на схеме:



В верхней части диаграммы находятся уже рассмотренные ранее линии, унаследованные от африканцев. Ветвь E1b1a (M2), о которой речь шла в первой части статьи, расходится на две дочерние L485 и U175. Они присутствуют во всех африканских популяциях от Сенегала до ЮАР и, очевидно, их представители были главными действующими лицами в заселении Африки по «западно-африканскому» сценарию. Понятно, что к шумерам они отношения не имеют. Что касается других ветвей, то среди них не удается обнаружить линии, что сходились бы к датировкам, предполагаемым для шумеров. Кроме того, за исключением 4-х чисто арабских ветвей с недавними общими предками (от 1000 до 2000 лет назад), география представленных на схеме субкладов не ограничивается Месопотамией и прилегающими к ней регионам, а захватывает все Средиземноморье, Малую Азию, Европу, а также Восточную Африку. Одна из этих ветвей, М183 (выделена красным внизу) имеет ярко выраженный этнический характер, поскольку ее носители доминируют среди берберов и их арабизованных потомков в странах Магриба. То, что среди 2996 арабов Персидского залива оказалось 22 вероятных потомка берберов, говорит о том, что арабский мир был достаточно мобилен, и коренные жители удаленных от Аравии частей Халифата эпизодически переселялись далеко на восток и оседали там. Это наблюдение дает дополнительную поддержку предположению, что в состав арабских племен Аравийского полуострова вливались прямые потомки шумеров из низовьев Тигра и Евфрата, жившие намного ближе, чем берберы.

В заключение можно сказать, что все отмеченные особенности гаплогруппы Е оставляют крайне мало шансов, что она как-то связана с шумерами. Довольно давно самый изученный ее субклад E1b1b1 (M35.1) получил эпитет «хамитский». Есть все основания считать, что по датировкам, географии и этническому составу эта старая (не менее 12000 лет до предка) ветвь оказывается родительской для большинства народов говорящих на языках афразийской макросемьи. Хамитские – это их устаревшее название. Вполне возможно, что когда дело дойдет до тестирования останков из шумерских захоронений, среди них найдут гаплогруппу Е, и на этом основании ее объявят шумерской. Предупреждая подобное развитие событий, замечу, что население Месопотамии с древнейших времен было полиэтническим, и значительную его часть составляли семитские народы, исходной гаплогруппой которых, по всей видимости, также была Е. Те, кто селились в номах, управляемых шумерскими династиями, исповедовали те же религиозные культы и, соответственно, их хоронили по тем же (или почти тем же) обрядам, как и собственно шумеров. По этой причине довольно сложно определить этническую принадлежность захороненных тысячелетия назад жителей Месопотамии, исходя только из места, где нашли их останки и времени, которым они датируются.

Доля следующей по списку гаплогруппы G в выборке невелика (4%), но не настолько, чтобы по умолчанию сбрасывать ее со счета. Вот какими ветвями она представлена у арабов Персидского залива.



Около 1/3 представителей этой гаплогруппы принадлежит к молодой ветви Z16670, что является частью древнего субклада G2a2b2a (P303), рассеянного с низкой частотой на обширной территории от Британии до Передней Азии. Единственный анклав, где он является одной из основных генеалогических линий, это запад северокавказского региона. По данным ископаемой ДНК, носители предковой ветви G2a2b (L30) были в числе жителей Европы эпохи раннего неолита, мигрировавшими туда, по оценкам археологов и антропологов, из Малой Азии. Очевидно, в Месопотамию они пришли оттуда же, но едва ли это как-то связано с появлением шумеров ввиду крайне малого числа носителей родительской ветви Р303 и отсутствия ветвей с ожидаемыми датировками. Другие субклады гаплогруппы G представлены в выборке еще более фрагментарно. То же самое можно сказать про гаплогруппы F и H, которые крайне редко встречаются на Ближнем Востоке и едва ли могут ассоциироваться с народом, численно превосходившим остальные в эпоху бронзы.

Когда речь заходит о гаплогруппе J1, охватывающей половину арабов из интересующего нас региона, казалось бы, ее смело можно вычеркивать из кандидатов в шумеры. Здесь связь с семитскими языками (арабским, древнееврейским, арамейским, южно-аравийскими) выглядит настолько очевидной, что у многих не возникает сомнений, что семитская группа зародилась в среде носителей J1. Однако есть серьезные основания усомниться в этом.

Во-первых, наиболее рано отошедшие ветви J1 практически не встречаются у семитоязычных народов, за исключением ассирийцев, о специфике этногенеза которых шла речь в первой части статьи. На дереве гаплогруппы, построенном по данным с гаплогруппного проекта (с указанием численности каждой ветви), они расположены в верхней его части, и представлены преимущественно жителями Кавказа и Армянского нагорья (картинка кликабельна).



Во-вторых, библейская книга Бытия сообщает, что Авраам, легендарный предок евреев (от Исаака) и арабов (от Измаила), был выходцем из Ура Халдейского. Многие годы исследователи Библии полагали, что речь здесь идет о каком-то малозначительном селении или вообще о сказочном «граде Китеже», пока в конце 20-х годов прошлого века Л. Вулли не доказал, что холм Телль-аль-Мукайяр на юге Ирака скрывает в себе руины города с названием Ур, который был одним из самых значительных центров шумерской цивилизации на всем ее протяжении.

В-третьих, филогения гаплогруппы J1 показывает, что наиболее населенные ее ветви, в том числе почти все линии арабов Персидского залива, сходятся к предку, жившему около 4500 лет назад, то есть во времена Раннединастического периода. Быстро растущий ном Ура, расположенный на границе орошаемых угодий и Сирийской пустыни, в случае перенаселения или военных конфликтов вполне мог стать источником миграции части его жителей вверх по Евфрату. Библейский рассказ о переселении рода Авраама (тогда еще Аврама) в местность под названием Харран вполне согласуется с таким ходом событий.

В-четвертых, в отличие от потомков Авраама, имена которых, как правило, имеют прозрачную древнееврейскую этимологию, его отец (Терах, в Синодальном переводе – Фарра), дед (Нахор) и братья (Аран и Нахор) носят имена, для которых не удается найти надежные источники в древнееврейском и родственных ему языках. Более того, часто встречающаяся в литературе трактовка имени «Авраам» как «отец многих» (абу рахам) имеет явные признаки народной этимологии. Эта форма копирует арабскую кунью – часть полного имени, означающую «отец (абу) или мать (умм) такого-то». В арабском мире обращение только по кунье, без личного имени – это знак особого уважения к человеку, как, например, к великим ученым Абу Али Ибн Сине или Абу Райхану аль-Бируни. Ветхому Завету эта конструкция чужда. В книге Бытия приставка к имени в форме «отец такого-то» встречается лишь дважды, оба раза это Хам, отец Ханаана. Учитывая, скажем так, неоднозначное отношение древних евреев к Хаму (что передалось и христианской традиции) и ханаанеям (о чем ниже), вряд ли имя со значением «отец многих» можно считать особо почетным. Очевидно, имя Аврам/Авраам также, как и имена его близких родственников, восходят к какому-то несемитскому языку.

И в-пятых, согласно библейскому повествованию, пройдя долгий путь от Ура до Ханаана (ныне Палестины), Авраам и его соплеменники встретили там народы, настроенные к пришельцам весьма враждебно (одна история Содома и Гоморры чего стоит). По библейской генеалогии, эти народы, ханаанеи, они же финикийцы, происходили от Хама, сына Ноя. То есть их пути с евреями, потомками Сима (Шема), разошлись еще до Потопа. По данным ДНК, для автохтонов Палестины, которыми, очевидно, были ханаанеи, реконструируется гаплогруппа Е как основная генеалогическая линия. Однако, несмотря на столь разную этническую историю, древнееврейский и финикийский языки очень близки, а в эпоху «ДНК-Авраама» это был один общий язык. Чтобы разрешить противоречие, следует признать, что либо ханаанеи переняли со временем язык своих соседей-семитов, либо люди из рода Авраама изначально говорили на каком-то другом, не семитском языке, но за время жизни в Ханаане его утратили, перейдя на прото-ханаанейский. Судя по тому, что среди носителей, как минимум, кушитской, омотской, берберской и, очевидно, древнеегипетской семей афразийской макросемьи основной линией является E1b1b (M35.1), второй вариант выглядит намного предпочтительнее.

Однако был ли тот досемитский язык рода Авраама шумерским? Прямого ответа нет, но есть несколько косвенных соображений. Если допустить, что выходец из Ура по имени Аврам был шумером, то все его многочисленные потомки из гаплогруппы J1 должны представлять одну из боковых линий шумеров, тогда как основная ветвь должна быть примерно на 1000 лет старше и иметь пик распространения в Месопотамии и странах Персидского залива. В имеющихся выборках гаплогруппы J1 ветви или группы ветвей с такими признаками не обнаружено. Те, что отошли до выделения «авраамического» субклада YSC234, довольно малочисленны и найдены в основном у жителей Средиземноморья, Йемена, Малой Азии и Кавказа. Если ни шумеры, ни семиты не подходят, то к какому народу принадлежал Авраам? Возможно, подсказку могут дать личные имена, которые, как уже говорилось, не находят убедительной этимологии в древнееврейском. На шумерские они также не похожи. Однако в словаре аккадского языка, относящегося к восточно-семитской ветви, есть слова «тараху/тураху» и «абрамму», очень схожие с именами Терах и Аврам. Оба они – зоонимы, обозначают горного козла и (по контексту) какую-то птицу, соответственно. Вполне возможно, имена библейских персонажей так и переводятся, поскольку названия животных всегда широко использовались в именословах многих народов. Достаточно вспомнить популярные во всех европейских языках имена, восходящие к греческому λέων (лев), а также арабское Асад, индийское Сингх и тюркское Аслан с тем же значением.

В силу своего географического положения и истории аккадский язык содержал в своем словаре большой пласт субстратной лексики, оставшейся от различных народов Северной Месопотамии, перешедших на аккадский, что господствовал там в течение полутора тысячелетий. Видимо, род Авраама, как и большинство других линий гаплогруппы J1, принадлежал к группе народов, населявших бассейн Тигра и Евфрата с древнейших времен, но вытесненных оттуда или ассимилированных пришедшими позже шумерами и семитами. Что касается данных ископаемой ДНК, которых пока нет, то находки гаплогруппы J1 в шумерских захоронениях также вполне вероятны, но их следовало бы трактовать как след древнейших обитателей Двуречья. Видимо, тех, кто жил там во времена Убейдского периода.

Следующей идет гаплогруппа J2, к которой относится 12% арабов Персидского залива. Это одна из самых старых и разветвленных гаплогрупп, что, по всей видимости, обязана своим распространением миграциям, начавшимся в эпоху раннего неолита из Плодородного Полумесяца и/или Малой Азии. Ее дерево в упрощенной форме выглядит следующим образом (картинка кликабельна).



Почти все его ветви присутствуют у арабов Персидского залива, но распределены они неравномерно. К примеру, субклад J2a1b (M67), что распространен на Кавказе и у евреев-ашкенази, у арабов встречается довольно редко. Статистика по арабам представлена в графической форме ниже.



На диаграмме имеется две ветви, что сходятся ко временам Среднего Урукского периода, как можно было бы ожидать для потомков шумеров. Обе они принадлежат к субкладам, не имеющим пока своих обозначений в ISOGG, но подтвержденным по результатам тестирования в проектах FTDNA. Помимо родительских ветвей, имеющих «возраст» около 5300 лет, в выборке присутствуют также три молодые дочерние подветви субклада F3133 и две – из субклада PF5197. По уточненной филогении, ветвь, обозначенная в текущей версии ISOGG как J2a1i (L198), относится к вышестоящему по иерархии PF5197. В сумме все они составляют более половины от носителей J2 у арабов Персидского залива, то есть около 6% от всей выборки. Это достаточно высокая доля, что подходит под первый признак генеалогических линий шумерского происхождения. Чтобы проверить, действительно ли эти линии являются специфическими для Месопотамии и Персидского залива, следует сравнить их с другими гаплотипами из тех же субкладов. Вот как выглядят деревья 67-маркерных гаплотипов с гаплогруппных проектов для субклада J2a1* (PF5197)



и J2a1h2 (M25)



На обоих деревьях арабы, как правило, группируются отдельно от представителей других регионов, но довольно незначительно представлены в остальных ветвях. Например, они отсутствуют в ветви J2a1h2a1 (L70), что широко распространена во всем Средиземноморье, а по времени жизни своего предка явно коррелирует с экспансией «народов моря» на рубеже бронзового и железного веков.

Исходя из найденных закономерностей, зарождение «арабских» ветвей субкладов PF5197 и F3133 можно связать с появлением на берегах Персидского залива во времена Урукского периода группы людей, живших до того в Малой Азии, на Балканах или на островах Восточного Средиземноморья. То, что это была древняя миграция, а не результат недавней демической диффузии из соседних регионов, можно обосновать особенностями распределения данных ветвей, что тяготеют к Персидскому заливу. О том же свидетельствует и отсутствие у арабов линий, специфических для Восточного Причерноморья и Анатолии: I2c2 (PF3827), J1a3 (Z1828) и L1b (M317). Если бы переселение людей со стороны Анатолии было относительно недавним и носило массовый характер (на что указывают древние времена до предков), то они неизбежно захватили бы и эти линии, которые, например, у армян составляют весомые 10% от участников национального ДНК-проекта. Был ли родным языком тех древних поселенцев шумерский, еще предстоит выяснить, но, несомненно, они участвовали в этногенезе шумеров с самого начала. Что касается языка, то интересно сопоставить изолированное положение шумерского и отсутствие каких-либо корреляций с известными языковыми семьями у гаплогруппы J2, в отличие, например, от R1a (индоевропейская), E1b1b (афразийская) или О (аустрическая). Видимо, это можно объяснить тем, что представители этой древней гаплогруппы, одними из первых на Земле освоившие производящий уклад хозяйства, не составляли какой-то единой группы или мощного племенного союза, а потому уступили свои позиции более организованным соседям и утратили со временем свои языки. Если высокий процент гаплогруппы J2 у шумеров подтвердится при анализе ископаемой ДНК, то шумерский язык по праву можно будет считать дожившим до письменной фиксации реликтом языков первых неолитийцев Ближнего Востока. Так ли это, покажет время.

Следом за гаплогруппами-«тяжеловесами» J1 и J2 идут минорные линии из гаплогрупп L, О, Q и R2, что сообща составляют 4% от выборки. Ветви этих гаплогрупп, найденные у арабов Персидского залива, охарактеризованы на следующей схеме.



Все представленные на рисунке ветви имеют корни в Центральной или Восточной Азии, и в этом качестве интересно их сопоставить с популярной гипотезой об индийском или среднеазиатском происхождении шумеров. Наиболее очевидную связь с Индией имеет ветвь L1a (M27), которая, по данным из полевых и коммерческих выборок, является одной из основных генеалогических линий у дравидских народов юга Индии. Однако, в отличие от рассмотренных выше ветвей гаплогруппы J2, арабы из субклада L1a составляют единое целое с индийцами. Кроме того, предок ветви родился на полтора тысячелетия позже того, как начался рост населения в Нижней Месопотамии и возникли первые города. Исходя из этих данных, можно довольно уверенно говорить, что в среде арабов представители «дравидского» субклада L1a появились в результате долгих и тесных контактов арабских купцов и миссионеров с княжествами Малабарского берега Индии – едва ли не единственными производителем пряностей в Средние Века. Видимо, как и в случае с арабами африканского происхождения, не обошлось без работорговли. К шумерам и их связям с Харрапской цивилизацией эта линия отношения не имеет. Вероятно, единичные представители восточно-азиатской гаплогруппы О (из них трое – из субклада O2a) попали на берега Персидского залива тем же самым морским путем из Индии или Малайзии, с которой арабы активно торговали, а также успешно проповедовали там ислам.

Ветви L1c, Q1a1b и Q1b1b1a достаточно характерны для Центральной Азии, где составляют заметную долю, например, у жителей Афганистана. По своим датировкам они, в принципе, попадают на шумерские времена. Однако численность их слишком мала, чтобы выделить специфические арабские ветви и проанализировать их. Потому вопрос о возможной связи с шумерами остается открытым. Хотелось бы отметить, что арабы из субклада Q1b-Y2220 составляют ветвь, предковую к ашкеназийской, известной как «Род Ашина», по названию правящей династии Тюркского каганата. Понятно, что евреи из этой экзотической для Европы гаплогруппы имеют ближневосточное происхождение, и их растиражированное в Сети происхождение от обратившейся в иудаизм хазарской знати не подтверждается ничем. Последняя в этом списке гаплоруппа R2 представлена самым ее населенным субклдаом R2a1 (L295). Он образует одну из самых старых генеалогических линий Старого Света, что распределена довольно равномерно среди всех этнических и сословных групп Индии и показывает стабильный, без больших разрывов рост в течение более чем 6000 лет. Это предшествует началу роста шумерской цивилизации, а потому народ, оставивший такой след, пока остается загадкой.

Представители гаплогруппы R1a, составляющие почти 7% в исследуемой выборке, обсуждались в первой части статьи. В своей основе это потомки ариев, заселивших Переднюю и Южную Азию 3500 лет назад и позднее. К сказанному в первой части можно добавить, что, в отличие от индийцев, среди арабов Персидского залива отмечены такие редкие и рано отошедшие ветви, как родительские R1a1a1b1a* (Z282) и R1a1a1b2* (Z93), а также реликтовые R1a* (M420). Видимо, появление этих линий в регионе связано с какими-то более ранними волнами миграций, предшествовавшими появлению ариев, но их доля слишком мала, чтобы связывать их с шумерами даже при совпадающих датировках.

Согласно гипотезе А.А. Клёсова, древние шумеры рассматриваются как один из народов, входивших в волну миграций эрбинов, начавшуюся около 6500 лет назад в прикаспийских степях и захватившую Северный Кавказ, Закавказье, Ближний Восток, Северную Африку и Западную Европу. Соответственно, «этнообразующей» линией шумеров признается гаплогруппа R1b, преимущественно ее субклад R1b1a2 (M269). Среди современных арабов Персидского залива доля R1b невелика, всего 2,5%, а потому вопрос требует отдельного рассмотрения. Вот по каким ветвям они распределились в имеющейся выборке.



На долю «эрбинской» ветви М269 приходится 46 гаплотипов из 75-ти, относящихся к R1b, то есть 1,5% от всей выборки. Для сравнения, у живущих севернее армян и ассирийцев эта ветвь занимает первое место по представительству и охватывает до 25% участников национальных ДНК-проектов. Время жизни предков ветвей V88 и Z2103 у арабов Персидского залива получилось несколько заниженным, поскольку расчет велся «поперек» известных на сегодняшний день ветвей, которые в значительной степени перекрываются. Более аккуратные датировки получаются при расчете дерева 111-маркерных гаплотипов с проектов R1b1* (хР297), R1b1a1 (M70) и R1b1a2 (xU106, xP312).



В статистике по этим проектам лидируют армяне, у которых преобладают субклады L584 и L277, и жители Западной Европы из недавно открытых субкладов DF100 и CTS6889, что параллельны наиболее распространенным в Европе U106 и P312. На их фоне специфической для Персидского залива, видимо, следует признать реликтовую ветвь V88, которая была вначале найдена в Камеруне среди народов, говорящих на языках чадской ветви афразийской макросемьи, а также у берберов Египта и Ливии. Исходя из датировок, ближневосточные ветви этого древнего субклада можно уверенно считать предковыми к африканским, как и следовало бы ожидать. Однако пока неясно, имеет ли отношение эта линия к шумерам, поскольку ее доля в выборке арабов очень мала, менее 1%, а время жизни общего предка приходится на времена, предшествовавшие Урукскому периоду.

Что касается ветвей «восточного» субклада Z2103, то к югу от Большого Кавказского хребта представлены уже упомянутые выше L584 и L277, тогда как найденная недавно по данным BigY ветвь CTS7822 распространена в Восточной Европе и на Северном Кавказе. Время жизни их общего предка можно оценить как 5400±500 лет назад, что согласуется как с оценкой времен для генеалогических линий шумеров, так и с данными Y-ДНК из курганных захоронений в Самарской области, с датировками от 5300 до 4600 лет назад и подтвержденными как Z2103. Хотя 5400 лет до предка современных представителей субклада Z2103 приходится на Урукский период, столь близкие датировки его времени жизни и ископаемой ДНК из Поволжья довольно слабо согласуются с тем, что этот предок жил в Нижней Месопотамии и был шумером. Слишком велико расстояние и слишком мал зазор по времени, что ограничивается снизу расчетной датой жизни предка субкладов R1b1a2a1 (M51) и R1b1a2a2 (Z2103) – около 6000 лет назад. С другой стороны, ближневосточные ветви L584 и L277 начинают свой рост со времен демографического кризиса в Месопотамии, что можно трактовать либо как то, что они прошли через бутылочное горлышко, находясь в Месопотамии, либо тем, что их представители в это время мигрировали со стороны Северного Кавказа.

На мой взгляд, оба варианта вполне логично вписываются в уже предлагавшуюся версию о хурритском происхождении этих генеалогических линий. При таком допущении легко понять, почему так много носителей субклада Z2103 среди армян, ассирийцев, турок и персов из Западного Ирана, на порядок меньше у арабов Персидского залива и практически нет у арабов Йемена и индийцев. В пользу такого отнесения есть и лингвистические аргументы. В отличие от шумерского, не вписывающегося ни в какие языковые схемы, для хуррито-урартских найдены многочисленные параллели в нахско-дагестанских языках, что включают в гипотетическую сино-кавказскую макросемью. То есть хурриты, жившие в Северной Месопотамии и Сирии, и урарты, прямые предки значительной части современных армян, были эрбинами, если следовать гипотезе А.А. Клёсова. Первые записи личных имен и отдельных слов на хурритском языке в аккадских текстах появляются в то же самое время, когда жили предки ветвей L584 и L277, но спустя 2-3 столетия следуют протяженные записи на хурритском, а затем он становится основным языком пестрого по национальному составу государства Митанни. Филогения ближневосточных ветвей R1b предполагает аналогичный быстрый рост в тот же самый промежуток времени.

Таким образом, по сумме данных, наиболее вероятной группой народов, принесших гаплогруппу R1b на Ближний Восток можно считать хурритов, урартов и, возможно, хаттов, давших свое имя народу, называвшему себя «нусили», но вошедшему в историю как хетты. Их «кузены» из родственного субклада R1b1a2a1 (M51) прошли дальше на запад, пока не осели на Пиренеях, где при смешении с местными народами сформировалась знаменитая культура колоколовидных кубков, изменившая историю Европы. Возможно, какие-то группы R1b также принимали участие в этногенезе шумеров, но вряд ли оно было решающим.

Последняя по алфавиту гаплогруппа, что присутствует у арабов на уровне 5%, это гаплогруппа Т, которая считается одной из самых загадочных на генеалогическом древе Y-хромосомы. Вот какими линиями она представлена в выборке.



Как в случае с гаплогруппами J2 и R1b, обращают на себя внимание датировки двух родительских ветвей, что попадают в ожидаемый интервал времен. Процент гаплогруппы Т у арабов Персидского залива достаточно велик, чтобы рассмотреть ее возможную связь с шумерами. С другой стороны, в отличие, например, от ветви F3133 гаплогруппы J2, субклады T1a1a (L208) и T1a2 (L313) нельзя назвать специфическими для Персидского залива. Они рассеяны на большой территории, с локальным максимумом в районе Африканского Рога. Носитель предковой к ним ветви T1a (M70) был найден в захоронении эпохи раннего неолита в Германии, с калиброванной радиоуглеродной датировкой 7200-7070 лет назад. Таким образом, по-прежнему остается загадкой место, откуда начали вести свой род современные представители двух основных ветвей гаплогруппы Т. Однако можно заметить, что, при всей своей необычной географии, гаплогруппа Т, как правило, встречается «в связке» с J1. Совпадают, в пределах погрешности, и времена жизни предков ныне существующих ветвей этих гаплогрупп, а именно 12000-10000 лет назад. По всей видимости, в ту давнюю эпоху эти предки жили недалеко друг от друга и принадлежали к близким по культуре этническим группам, а то и вообще к одному племени. Далее история этих ДНК-родов развивалась сходным образом, пока в силу обстоятельств род «ДНК-Авраама» гаплогруппы J1 не начал свой стремительный рост, что продолжается и поныне.

Если такой ход развития близок к реальному, то, подобно гаплогруппе J1, современные ветви гаплогруппы Т восходят к древнейшим обитателям Месопотамии, о языке и этнической принадлежности которых практически ничего неизвестно. Очевидно, какая-то их часть влилась в состав шумеров, но пока невозможно сказать, кто из современных жителей стран Персидского залива – носителей гаплогруппы Т, – ведет свой род непосредственно от шумеров, а кто – от народов, пришедших на их земли.

Как можно заключить из анализа всех линий этой масштабной выборки, при отсутствии данных по ископаемой ДНК шумеро-вавилонской эпохи нет возможности однозначно указать, какие из найденных генеалогических линий с ожидаемыми признаками восходят к народу, называвшему себя «саггигга», но в вошедшему в историю как шумеры. Если абстрагироваться от шумеров и подсчитать, как много современных их земляков ведут свой прямой род от народов, населявших берега Персидского залива в ту далекую эпоху и никогда их не покидавших, то получится впечатляющая цифра в 10-12%. Это очень много, если принять во внимание столь давние времена, географическое положение Месопотамии на перекрестке путей и ее бурную историю. Отсюда следует, что в течение долгого времени население шумерских городов-государств заметно превосходило по численности всех своих соседей, и понадобились долгие тысячелетия войн, переселений и экологических кризисов, чтобы как-то потеснить их прямых потомков.

В ходе анализа гаплогруппы J2 открылось еще одно обстоятельство, что ранее не привлекало особого внимания. Насколько могу судить, впервые удалось показать, что взаимодействие культур Нижней Месопотамии и Восточного Средиземноморья эпохи энеолита происходила не только, и столько путем культурной диффузии, но и за счет переселения какой-то группы «средиземноморцев» в низовья Тигра и Евфрата в Урукский период. Не в слиянии ли традиций, унаследованных от разных, далеко отстоящих друг от друга культур, заключается разгадка феномена шумерской цивилизации? Ее возникновение чем-то сродни японскому экономическому чуду, когда люди, жившие в бедной природными ресурсами стране смогли резко вырваться вперед за счет собственного трудолюбия, организованности, изобретательности и умелого применения знаний, накопленных в известном им мире.

В заключение, на вопрос, вынесенный в заголовок статьи, можно теперь ответить, что шумеры никуда не исчезали. Их потомки продолжают жить в тех же местах, неся в своих генах память об этом неординарном народе.

P.S. Можно уверенно сказать, что ни один из расчетных методов популяционной генетики (разложение по принципиальным компонентам, F-статистика, анализ примесей) пока не в состоянии обнаружить следы событий, что реконструируются при анализе большой выборки протяженных гаплотипов в высоком разрешении по снипам. Они просто не предназначены для этого, у них другие задачи. Впрочем, сами популяционные генетики, видимо, придерживаются другого мнения, и с помощью уже перечисленных методов предлагают свои интерпретации исторических событий. Вот только выводы почему-то всегда подходят под заранее известный ответ, как, к примеру, в недавней работе по ископаемой ДНК в Европе. Не могу припомнить, чтобы при обсуждении они выявляли слабые места концепций, которые пытаются проверить, в чем-то им противоречили или предугадывали будущие находки. Считают, что наука этим заниматься не должна? Тогда ДНК-генеалогия, в самом деле, «лженаука», поскольку осмеливается все это делать. Пусть каждый решает сам, к кому больше применима приставка «лже».

Автор: Игорь Рожанский, кандидат химических наук.

Картина дня

наверх